Виражи судьбы, или Встреча в Америке

В ту ночь, лежа на раскладушке, я ворочалась с боку на бок, думая о том, что придется сделать выбор, возможно, самый сложный в моей жизни. Лена, счастливица, безмятежно спала на кровати. Впрочем, она всегда хорошо спит, наверное, потому, что легко относится к проблемам. А я так не могу: думаю, переживаю все заново. В ту ночь я думала о том, какого пустяка достаточно бывает для того, чтобы вся любовь, которой, казалось, не будет конца, закончилась, да еще и так быстро.

Впрочем, закончится ли наша любовь? Ведь все, как верно заметила Лена, зависит от меня. Можно, конечно же, сейчас, вот сейчас же, позвонить на автовокзал и узнать, когда отходит автобус в Саратов. Все-таки я находилась не за тридевять земель от Кости, а гораздо ближе, поэтому вернуться назад несложно.

Сложнее восстанавливать, склеивать и переклеивать, так как склеенное вновь по трещине раскалывается. Можно будет простить Косте то, как он повел себя на выпускном. Можно будет сделать вид, что я ему вновь доверяю, и начать все сначала. Но надолго ли хватит моих усилий? И потом, если честно, то не могла я ему всего этого простить, просто не могла. Если он незаслуженно оскорбил меня один раз, то что помешает сделать это снова? Представить только, он решил, что я изменяю ему! Но я же не подумала того же самого о Косте! Я не ревновала его к прошлому, хотя его прежняя любовь училась с нами, тут же, на одном курсе. Я ни разу не подумала, что у Кости с Анжеликой что-то было после того, как мы с ним начали встречаться. А ведь могла бы подумать и так, разве нет? У меня-то на это было больше поводов, чем у него на то, чтобы ревновать безо всяких причин.

Нет, к Косте я не вернусь никогда. Принять это решение было и тяжело, и страшно, но я знала, что оно для меня будет единственным. Лена сказала все правильно. Как тяжело, как несправедливо все, что со мной случилось!

Я встала и тихонько, стараясь не разбудить подругу, подошла к окну. Голова моя пылала, и я прижалась лицом к прохладному стеклу. Везет же Лене: живет себе спокойно в небольшой милой квартирке, которую обустраивает так, как хочет, живет легко, не раздираемая никакими противоречиями, не пережившая того, что пережила я. Как бы мне хотелось оказаться на ее месте!

Впрочем, почему бы и нет? Лена ведь сказала мне, что есть и другой выход: начать новую жизнь, встретить хорошего человека… От мысли о ком-то другом меня передернуло. Немало, наверное, пройдет времени, прежде чем я начну думать о такой возможности без боли. И еще больше — прежде чем смогу жить с этим другим, доверять ему, быть его семьей, родить ему детей. Нет, это невозможно!

Но почему Лена не указала еще один путь? Это же так просто: жить дальше и ни с кем не встречаться, заползти в свою скорлупку и просто жить, спокойно, без тревог.

Я живо представила себе, что это может быть за жизнь.

Нет, существование среди собранных во флакончики слез по своей несчастной любви и засушенных воспоминаний, распластанных между страницами книг вперемешку с лепестками роз, не для меня.

Пожалуй, тогда остается действительно одно.

* * *

— На, посмотри, — Лена сунула мне в руки толстенный альбом с фотографиями, а сама вновь повернулась к невысокому лысоватому мужчине в очках, сидевшему напротив. Пальцы Лены ее быстро защелкали по клавишам, на мониторе одна за другой выскакивали строчки.

Я сидела в брачном агентстве у подруги. Этот была небольшая уютная комната, мало походившая на рабочий кабинет. В углу стоял светлый письменный стол, на котором, среди горы бумаг красовалась ваза с сиренью. Вся остальная мебель была мягкая. Лена сидела в кресле, я в другом, а посетитель — на круглом диване. На полу лежал мягкий ковер, бежевый с коричневым, который Лена самолично чистила пылесосом каждый вечер, ругая, на чем свет стоит, потенциальных женихов и невест, что не вытирают ноги и притаскивают в кабинет тонны грязи — явное преувеличение. На стенах висело несколько картин: шедевры одного Лениного знакомого-художника. На окнах никаких офисных жалюзи: вместо них красиво задрапированные портьеры.

— Понимаешь, — объясняла мне Лена, — обстановка дает посетителю положительный настрой. Он ни в коем случае не должен думать, что приходит в некое учреждение, которое занимается решением проблем с личной жизнью. Нет, пусть приходит, как к себе домой, настраивается на то, что ему повезет. И, знаешь, срабатывает!

Я охотно верила Лене, но в отношении меня это не срабатывало нисколько: у меня по-прежнему было чувство, что я сижу именно в учреждении и листаю какой-то каталог фирмы «Отто» или «Квелли», где вместо моделей одежды демонстрируются представители сильного пола человечества, из которых мне обязательно надлежит подыскать одного для себя.

Не в силах больше выбирать свое будущее по фотографиям, я невольно переключилась на разговор Лены с посетителем.

— Итак, вы хотели бы создать семью, — Лена соединила пальцы рук и откинулась в кресле. — Да вы усаживайтесь поудобнее, — добавила она, увидев, что клиент робко сидит на самом краешке.