Читаем Вирши левши полностью

Вирши левши

И были бы закаты и рассветылюбила и страдала бы земляи правду защищали бы поэтыи все бы было без меняи все бы шло без моего участьякак много надочтоб кому-то бытькак мало надочтоб погибло счастьеродиться житьвлюбляться и творить!благодарю за этот век двадцатыйродителей самоотверженных моихблагодарю случайностьчто когда-то любовью наградила их

Антоновы Иван Семенович (1907–1970) и Александра Матвеевна (1907–1996)

Антонов А.И. и Полилова Г.Ф. (1959)

О социальной лирике 60-х гг.

Так вышло, что стихам моей молодости довелось сохраниться до старости нынешней. В них правда тогдашних моих чувств и мыслей, смятения души – может и не зрелой, но загнанной в угол внешними обстоятельствами советского жития-бытия. В стихах попытки преодолеть отчаянье, стрессы, попытки снять диссонансы, вызванные угрызениями совести и злостью на себя самого, затравленного системой подавления своевольности… Сегодня в социологии в ходу новые средства исследований в том числе контент-анализ различных текстов, также литературных. Мои творенья 60-х годов в таком случае подходящий материал для понимания стихотворчества как облегчения затравленной души. Но в продуктах этого катарсиса обнаружилась моя нереспонсивность к идеологическим требованиям той поры. С 1965 до 1970 г. я «писал в стол» по инерции, ради погашения личностной напряженности, для умиротворения себя. Одновременно происходило медленное погружение в новую активность, вживание в роль социолога, в социологические и демографические исследования. Тем самым стало угасать и сошло на нет мое потаенное творчество. Его реликты можно считать частью «теневой», или неофициозной поэзии, которая наряду с диссидентской и легальной советской литературой внесла свою запоздалую лепту в картину общественного менталитета той поры.

Октябрь 2018

Вирши левши
1958–1970

Везде чужой, где я не объявлюсь,

всегда один, как язь на леске, вьюсь,

весь на виду —

взят на прицел

в пейнтболе жизни —

чтоб чистым быть не смел!

1997

«Серого неба сырость…»

Серого неба сыростьоблачной раной саднитгорькая нам дождливостьгорода лижет гранитвсе затаили дыханиеждут что загнется циклоннет у промокших зданийсил нет стоять у колоннтам за туманностью мокройгде мириады мокрицдля сбора сухого оброкапросыхает бессмыслица лицздесь без надежд на спасеньескользкие чресла толпдаждь нам днесь из дождейвоскресениечтобы зноем ошпарило лоб

Москва – Кожухово, 1959

«В полыханье голубого пламени…»

В полыханье голубого пламенипавильонов спиртного огня,гномы – «голубки Дуная»плавилисьникого за гибель не виняно тянулись к стойкечтоб под парусомраспластаться без оковспиритическим папирусоми с улыбкой во весь ротАЛКО

Кожухово, 1960

«Сквозь тюль и фикусы – ночь…»

Сквозь тюль и фикусы – ночьмрак негрее неграглухая чернота угловрасходятся истрепанные нервызавязанныхузломумови вдруг луна арбузнойкоркойзависласреди звездных трасснам нуженстраж оконных створокза всеми – зоркий глаз

Кожухово, 1959

«Разбрызганные полосы дрожаний…»

Разбрызганные полосы дрожанийв мозаике дождливых днейгде однолико множество тенейи в каждом фонаре сияет Каинв сгущенной черноте болотной высинедосягаемый завис покойследы здесь чьей секретной миссииздесь возле свалки городской?

Кожухово, Сукино болото, 1960

Перейти на страницу: