Вис и Рамин

Он пересек пустыню за три ночи.

Когда Мубад узнал о мятеже,

Храбрец Рамин в Казвине был уже,

В Дейлем оттуда поскакал затем,

И знамя славы увидал Дейлем.

Дейлем -- твердыня, а ее охрана -

Богатыри Дейлема и Гиляна.

Они врагов пугают бранным кличем,

Их копья мы хвалою возвеличим.

Они могучи, опытны, умелы,

Не знают промаха их копья, стрелы.

Как в пущенной стреле, -- в их копьях сила,

Что множество врагов уже сразила.

В бою бесовским полчищам подобны,

Всю землю истребить они способны,

А в обороне высятся стальной,

Живой и многоцветною стеной.

Всю жизнь свою они проводят в войнах,

Никто не побеждал их ратей стройных,

Из тех царей, что были и прошли,

Из нынешних властителей земли

Никто не мог ворваться в их пределы

И к дани сей народ принудить смелый:

Осталась целомудренной страна,

Никем из шахов не покорена.

Когда Рамин стал властелином края,

Решил он править, благость проявляя.

С дороги отдохнув, в конце недели

Рамин поднялся с шелковой постели.

Он шкуры бычьи расстелил с утра,

Туда насыпал злата, серебра.

Сам в золотой наряд одет богато,

Он золотою чашей черпал злато:

К себе друзей немало в краткий срок

Динарами и добротой привлек.

Всех жемчугами одарял, казною:

Так влагой одаряет дождь весною,

И стали многочисленней песка

И капель дождевых его войска!

Тогда весь мир, с восторгом, рвеньем, жаром,

Припал к Рамину и его динарам.

Сошлись вельможи вкруг него любовно, -

Владыке подчинясь беспрекословно, -

Такие, как Виру, Кашмир, Бахрам,

Азин, Гелу, Рухам и знатный Сам,

И прочие мужи, как господину,

Свои войска отправили Рамину.

За месяц так умножились войска,

Что вся держава стала им узка.

Рамин велел Виру войска возглавить,

А умному Гелу -- страною править.

МУБАД УЗНАЕТ О ТОМ, ЧТО РАМИН ПОХИТИЛ ЕГО КАЗНУ И ВИС

Когда та весть дошла до ставки шаха,

Вельможи не решились из-за страха

Прийти к коварному владыке царства:

Что в мире хуже, чем царей коварство!

Покой решили правде предпочесть

И скрыли от царя дурную весть.

Три дня провел в неведенье Мубад

И вдруг узнал о том, что сделал брат.

Пришел он в яростное исступленье, -

Настало, скажешь, светопреставленье!

Восстало счастье на царя державы,

На шаха ополчился разум здравый, -

Не знал, что делать, выход где найти,

Куда ни глянь -- закрыты все пути.

То говорил: "Сначала в Мерв поеду,

Потом над подлым одержу победу!"

То говорил: "Уехать? Но потом

Покроюсь я позором и стыдом.

Все скажут: "Он сокрылся в Хорасане,

Рамина убоясь на поле брани".

То говорил: "Вступить с Рамином в бой?

Боюсь: наказан буду я судьбой.

Все войско ненависть ко мне питает,

Оно Рамина мне предпочитает.

Он молод, новый и счастливый вождь,

До неба выросла Рамина мощь.

Мою казну похитил младший брат,

Я обнищал, а он теперь богат.

Выходит: деньги я копил, как скряга,

А собирал их для его же блага!

Меня с Рамином помирила мать:

Напрасно стал я женщине внимать!

Послушался я женского совета,

И поделом я получил за это!"

От воинства семь дней скрывался шах.

Казалось, от раздумий он зачах.

Но вот сказал он слово полководца:

"Попробую с Рамином побороться".

В Амуль свои войска повел: как видно,

Он понял, -- бегство для него постыдно!

Когда в Амуле ратный стан возник,

То расцвела равнина, как цветник.

Гористой стала степь из-за шатров,

На горы многоцветный лег покров.

МУБАД ГИБНЕТ, НО НЕ НА ВОЙНЕ

Все знанья мира пусть мудрец усвоит, -

Он тайны мира все же не откроет.

Таинственны творения законы,

Людских судеб решенья непреклонны.

Мир -- это сон, а мы -- как наважденье.

Но долго ли продлится сновиденье?

Превратен этот мир непостоянный,

Живут в нем только призраки, обманы.

Не отличит благого от дурного,

Причуда, выдумка -- его основа.

Обманчив он и многолик снаружи,

Но, может быть, внутри гораздо хуже?

Не душу он меняет, а обличье,

К нам вечно проявляя безразличье.

Его, чей караван всегда в пути,

Ты караван-сараем не сочти!

Он действует, то жалкий, то порочный,

Но все его деяния -- непрочны.

На лучника походит он порой,

Бессильного пред собственной стрелой.

То в темноте натягивает лук,

То выпускает он стрелу из рук,

Но сам не знает, где стрела застрянет,

Где прянет и кого смертельно ранит.

Судьба-старуха нам милей красотки:

Ведь было сто мужей у сумасбродки!

Богатств ее мы алчем каждый раз,

Но нет ни нас и ни богатств у нас!

Проводят дни в пирах и шах и войско,

Но превратятся в прах и шах и войско!

В начале дня ты выйдешь на тропу,

Увидишь сверстников своих толпу,

Но лишь погаснет солнца луч усталый,

Увидишь -- вы остались горсткой малой.

Об этом размышлял я каждодневно,

От размышлений мучаясь душевно.

Как мог я знать, что мне судьба подстроит,

Какую яму мне злосчастье роет!..

Смотри же: людям и добро и зло

Мубада царствованье принесло,

Но кончилось и шаха самовластье,

И он погиб в позоре и в несчастье.

К исходу дня в Амуль привел он рать

И с витязями начал пировать.

Он знати много дал одежд, рубинов,

Казною одарил простолюдинов.

Он пьянствовал, веселый, на пиру, -

Смотри же, что с ним стало поутру!

Властитель восседал с богатырями, -

Вдруг страшный шум пронесся над шатрами.

Оттуда, где темнели тростники,

А может быть, со стороны реки, -

Могуч, как слон, и гневом обуян,

Внезапно злобный выбежал кабан.

К нему помчались воины и слуги,