Вишневые воры

– Она начала рыдать, впала в истерику, – сказала Вероника. – Потом выбежала из дома и бросилась к проливу, хотя уже было темно и очень холодно. – При воспоминании об этом по телу Вероники пробежала дрожь. – Она вошла в воду, а я кричала ей с берега, чтобы она вернулась, но она заходила все глубже и глубже. Я умоляла ее перестать, но она легла на воду и поплыла. В какой-то момент она уже была так далеко, что скрылась из виду, а потом… – Голос Вероники сорвался, но она заставила себя закончить рассказ: – Она стала звать на помощь. Кричала, что ее тянет на дно. Я не знала, что делать, и побежала за мамой… – Вероника согнулась пополам и зарыдала еще сильнее.

– Мы бросились к воде, – сказала миссис Крим, продолжая гладить дочь по спине. – Стали звать Дафни, но она не откликнулась.

Через гостиную ходили полицейские, использовавшие террасу для выхода к заливу. Отец, Зили и я какое-то время сидели молча, переваривая сказанное.

– Это невозможно, – наконец сказал отец, допивая кофе. – Только не сегодня. Это просто невозможно. Давайте поищем в отеле и на близлежащей территории. Она наверняка просто где-то прячется.

Миссис Крим казалась обиженной:

– Но Вероника видела, как она ушла под воду.

– Она этого не говорила, – ответил отец. – Она сказала, что Дафни уплыла слишком далеко и исчезла из виду.

– После похорон Каллы Дафни говорила, что хочет убежать. Она собрала рюкзак с вещами, – сказала я, взглянув на Зили.

– Ну вот, я же говорил, – раздраженно сказал отец.

Миссис Крим принялась было снова защищать версию, которой придерживалась ее дочь, но Сидни ее прервал.

– Я организую поиски, – сказал он и вышел из гостиной вместе с моим отцом.

Мы с Зили остались сидеть за столом с Вероникой и ее матерью. Официантка принесла еще кофе, какао и тарелку с песочным печеньем – снова эта пища для людей, понесших утрату. Миссис Крим вышла из-за стола и вернулась с небольшой бутылкой бренди. Она налила немного в кофе – себе и Веронике.

– Вряд ли стоит надеяться на то, что Дафни где-то в отеле, – сказала она, обращаясь непонятно к кому. – Она бы не смогла так с нами поступить.

– Вы не знаете ее так, как знаем мы, – сказала я, и миссис Крим удивленно повернулась ко мне. По всей видимости, она говорила с Вероникой, а не с нами.

– Солнышко, я была бы очень рада, если бы Дафни обнаружилась в каком-нибудь шкафу, – сказала она с искренним теплом в голосе. Так вот что значит иметь мать, подумала я. Это значит иметь кого-то, кто называет тебя «солнышком». – Проблема в том, – продолжила миссис Крим, – что Дафни уплыла слишком далеко, а вода очень холодная. Через несколько минут у нее наступило бы переохлаждение. Я не хочу никого пугать или быть жестокой, но я точно так же не хочу, чтобы отец вас безосновательно обнадеживал.

Я встала и пошла к двери – мне хотелось уйти оттуда, уйти от Вероники, рядом с которой я чувствовала себя неловко. Зили, как всегда, последовала моему примеру, и я сказала ей, что мы можем пойти искать Дафни, чтобы принести хоть какую-то пользу.

– Ты правда думаешь, что она прячется? – спросила Зили.

– Не знаю. Может быть, – сказала я.

Мы прошли по коридору первого этажа по скрипучему, неровному, скошенному вбок паркету, проверяя все двери – они оказались заперты. В межсезонье в отеле царила тишина, постояльцев почти не было – мы заметили лишь одну пожилую пару; увидев нас, они поспешили вернуться к себе в комнату. Они наверняка знали, что происходит, и теперь станут рассказывать внукам, как однажды, во время их поездки в Коннектикут, в отеле пропала молодая девушка. Для них это было лишь сопровождение их истории.

Мы поднялись на второй этаж и снова стали проверять все двери. Одна из них оказалась не заперта – я постучала, подождала немного и вошла. В комнате горела лампа и стояли две кровати, одна из которых была не заправлена. На столе у окна стоял поднос с остатками цыпленка. Судя по всему, это была комната Дафни. Я вспомнила о рюкзаке и принялась его искать.

Зили мне помогала, но в обычных местах мы его не нашли. Мы посмотрели в ванной комнате, под кроватью и в темных углах комнаты.

– А зачем мы ищем рюкзак? – спросила Зили.

– Потому что если его здесь нет, то вполне возможно, что Дафни и правда где-то прячется. Зачем ей убегать без рюкзака. – У меня вдруг появилась надежда. Мы продолжили поиски, и на несколько минут это как будто стало для нас делом жизни и смерти. Потом Зили крикнула мне, что нашла его – у стены за комодом.

Я вытащила из него джинсовый комбинезон, скомканный в клубок, желтую блузку и пару белых носков. Альбома для рисования не было.

– Это значит, что она не убежала? – спросила Зили.

– Не знаю, – сказала я, но я знала, что это плохой знак.

Остаток дня мы провели в этой комнате: спали или просто лежали, слушая шум волн за окном. Никто не пришел нас искать – нас вообще редко кто-либо искал. Утром мы спустились в гостиную. Миссис Крим все еще обнимала безутешную дочь – судя по всему, они так и просидели всю ночь за круглым столом посреди комнаты.