Вишневые воры

Он взял меню и, уходя, снова поднял бровь.

Пока мы ждали еду, разговор перешел к планам на лето. Летние месяцы у всех были расписаны: кемпинг в горах Адирондак, поездка на автомобиле к родственникам в Висконсине, дом отдыха в Кэтскиллз, Ниагарский водопад. Я слушала их беседу, глядя на кирпичный фасад колледжа через дорогу. Заканчивался мой второй год обучения в Педагогическом колледже Грейс-стрит; я официально добралась до экватора своей учебной программы. Даже теперь, спустя два года, я все еще удивлялась, что отец разрешил мне сюда поступить, согласившись с тем, что профессиональная карьера – скромная, подходящая для женщины профессиональная карьера – хороший выбор для меня. Мы никогда не говорили о том, что замуж я не выйду, но нам и не нужно было произносить это вслух. Мы оба это знали.

– А вот Айрис этим летом будет не очень-то весело, – сказала одна из Джоанн и, когда я повернулась к ней, ласково мне подмигнула – прибившейся к ним девочке, приглашенной на ланч из благотворительных побуждений. Я записалась на интенсивный курс художественного мастерства в своем колледже, а это означало посещение занятий с понедельника по пятницу весь июнь и июль. Так я счастливо заполнила две трети своего лета, и это было лучше, чем оставаться дома с Зили.

– А после курсов, Айрис? – спросила одна из Полли. – Надеюсь, ты запланировала хоть что-то веселое на остаток лета? – сказала она, размешивая сахар в своем айс-ти. Они все считали меня неудачницей. Я держалась особняком и не заводила настоящих друзей. Мне было трудно открываться другим людям, трудно быть одной из них. Слишком много секретов.

– Нет, не запланировала, – сказала я, не собираясь опровергать их представления обо мне. – Ничего не буду делать.

Мы перестали ездить в Кейп-Код каждый июль. Эти поездки прекратились после смерти Эстер, и возобновлять их никто не собирался. После того как Белинду отправили в санаторий, а Розалинда, Калла и Дафни нас оставили, мы в течение нескольких лет проводили лето дома. («Нас оставили» – порой я использовала эвфемизмы для описания смерти моих сестер, из-за чего казалось, что они просто отправились в длительный отпуск… а может, так и было, может, именно так выглядит рай.) Потом отец по какой-то причине решил, что нам с Зили нужно посмотреть мир, и летом 1953 года взял нас с собой в поездку по Европе, а через два года, после слезных просьб Зили, согласился еще на одну. Это были волшебные месяцы, но на этом наши летние приключения закончились, и мы снова перестали куда-либо выезжать. Когда Зили спросила, поедем ли мы в Европу в этом году, отец сказал, что не может оставить дела. Прибыльные для «Чэпел файрармз» послевоенные годы закончились, и компания постепенно скатывалась в застой. Мирное время было благом для большинства американцев, но не для нас.

Официант принес наш заказ. Мой сэндвич был огромным, как и миска супа, которую я отодвинула в сторону.

– Ого, ты явно проголодалась! – сказала одна из Полли, аккуратно дотрагиваясь вилкой до своего салата айсберг. Девочки часто говорили о похудении, о том, что им нужно сохранять форму для будущих кавалеров, женихов или в целом для мужчин, но мне об этом не нужно было заботиться. Я жадно вгрызлась в сэндвич. Пока я пыталась уместить его во рту, все эти Полли смотрели на меня. Наверное, не очень женственно так широко раскрывать рот в общественном месте. Да и вообще где-либо.

Они продолжали болтать о летних каникулах, что позволило мне сосредоточиться на сэндвиче и его божественной начинке из соленого мяса и острой горчицы. Я имела обыкновение погружаться в себя и блокировать происходящее вокруг, и вскоре я слышала лишь звуки собственных челюстей и редкие, приглушенные реплики угрюмого официанта в другом конце зала. Я видела, как шевелятся губы у трех Полли, сидевших напротив меня, но никаких звуков до меня не доносилось. Их затылки были мне больше знакомы, потому что все трое целый год сидели на занятиях передо мной. В качестве выпускной работы я нарисовала их сзади: три птички на ветке дерева, каждая с пушистым хвостом светлых волос. Рисунок я назвала «Птички Полли». Они подумали, что я над ними издеваюсь, но я вовсе не пыталась их обидеть. В некоторой степени я даже им завидовала. Ведь все знали, что значит быть Полли. Но никто не знал, что значит быть Айрис – никто, даже я сама.

Позже тем днем, когда занятия закончились, коридоры наполнились возбужденными голосами. Не желая выделяться, я весело улыбалась, проходя мимо однокурсниц и желая им веселого лета, хотя никакого веселья не ощущала.