Вишневые воры

Мы с Зили присели к другому столу. Солнце уже встало, моросил легкий дождь, небо было одновременно серым и ярко-белым. Отец стоял на террасе с кружкой кофе в руках, беседуя с Сидни и капитаном полиции, – все трое смотрели вдаль, на воды пролива Лонг-Айленд. Было ясно, что Дафни в отеле они не нашли. Появилась официантка – та же, что и прошлым вечером. Она принесла апельсиновый сок, а через несколько минут вынесла нам чай и хлебные тосты. За окном продолжалось казавшееся беспорядочным движение катеров и полицейских на берегу. Мы с Зили наблюдали за этим, намазывая масло и малиновый джем на тосты и отхлебывая чай. Казалось, что с аппетитом завтракать в такой ситуации – довольно странно, но мы были голодны. Какое-то время бурная деятельность у воды продолжалась, а потом довольно резко прекратилась. Дождь полил сильнее, катера вернулись на берег, полицейские разошлись по машинам.

– О нет, – сказала я, опуская на стол чашку с чаем.

– Что? – спросила Зили.

– Они закончили поиски, ты что, не видишь?

– То есть они нашли ее?

Отец вошел в гостиную и схватился руками за стол.

– Вы в порядке, девочки? – спросил он. Он выглядел еще хуже, чем прошлым вечером, – мокрые волосы и одежда, небритое лицо, голос едва слышнее шепота.

Сидни Крим и капитан полиции тоже вернулись в отель.

– Есть ли какие-нибудь новости? – спросила миссис Крим у мужа. Вероника, выглядевшая слабой и утомленной, выпрямила спину и сделала глоток кофе.

– Боюсь, что нет, – сказал мистер Крим и кивнул моему отцу, который понял сигнал.

– Полиция решила прекратить поиски, – объявил он.

Я ничего не понимала.

– То есть как? Вы ее нашли?

– Нет, не нашли, – сказал он.

– Ей пришлось бы провести в воде много часов в дождь и холод, – сказал капитан полиции. – Но никаких признаков ее пребывания там мы не обнаружили. В таких условиях выжить просто невозможно. Мне очень жаль.

Отец повернулся к нам с Зили, ожидая нашей реакции и пытаясь предугадать, какие меры потребуются. Мне показалось, что капитан сказал: «Ее тело должно прибить к берегу через несколько дней». Но ведь он не мог такого сказать, правда же?

Зили словно парализовало; она побледнела и задрожала. Но прежде чем кто-то успел на это отреагировать, мы услышали истошный вопль. Вероника вырвалась из рук матери и теперь стояла в центре комнаты, подняв голову и громко крича. Отец с матерью пытались остановить ее, но им это не удалось: Вероника продолжала биться в агонии.

Этот спектакль я не хотела ни видеть, ни слышать. Я встала и прошла мимо отца к выходу. Дафни покинула нас. Я сочувствовала Веронике, но смотреть на нее больше не могла. Мне уже хватило слез и криков – моих собственных или чьих-либо еще.

Я побежала к воде, вдыхая запах дождя, который падал на песок, окутывал меня, лился сквозь меня, словно очищая меня изнутри. Беги! Услышала я мамин голос в своей голове. Так поступила Дафни: она сначала бежала, а потом плыла до тех пор, пока не замерзла и не выбилась из сил; и вот она уплыла в забвение. Но вряд ли мама это имела в виду.

Я смотрела на серые волны. Где-то там была Дафни, а Калла, Розалинда и Эстер лежали в своих могилах; всех четырех поглотила эта земля. Но не меня. И пускай я, может быть, буду следующей, но я все еще жива. А это хоть что-то да значит.

Я оглянулась на отель и увидела Зили – она вышла на улицу и щурилась, глядя на небо. Потом она прошла по террасе, разыскивая меня.

– Айрис! – позвала она. – Ты где?

– Я здесь, – сказала я недостаточно громко для того, чтобы она услышала, зная, что она все равно меня найдет. Потом она увидела меня на берегу, подошла, встала рядом и взяла меня за руку.

И их осталось двое.

Так мы стояли вместе на краю моря – АйрисиЗили – а перед нами, казалось, расстилался весь мир. Я поклялась, что с нами никогда не случится то, что случилось с сестрами.

Нам предстоит узнать смысл этого «Беги!», и мы будем бежать вместе.

Голубой дневник Третий том

Трупный цветок 1957

1

Был последний день семестра, и лето лежало передо мной, как ленивый кот на залитом солнцем пледе. Девочки из моего художественного класса пригласили меня на ланч в честь начала летних каникул, и я пошла с ними, с этими Джоаннами и Полли, в кафе через дорогу. Они позвали меня лишь потому, что я сидела рядом и слышала, как они строят планы, но мне было все равно. Я была очень голодна.

В переполненной закусочной они отыскали столик с видом на оживленную главную улицу. Я заняла место у окна. Мои спутницы заказали легкие закуски: салаты от шефа, томатный суп с устричными крекерами. Я заказала сэндвич с пастрами на ржаном хлебе с двойной горчицей.

– Половинку? – спросил официант, уже записывая это в блокнот.

– Целый! – ответила я, и он удивленно приподнял одну из своих кустистых бровей. Эта бровь меня раздражала.

– А еще я буду суп с клецками из мацы. – Мне вдруг захотелось его шокировать – на самом деле супа я не хотела. Мне было всего двадцать лет, но я уже давно поняла, как мало нужно женщине, чтобы шокировать мужчину.

– В чашке?

– В миске. – Я протянула ему меню. – И крем-соду.