Вишневые воры

Я прошла несколько кварталов к месту парковки своего «Ситроена Ди-Эс». Темно-нефритовый, 1955 года выпуска – отец купил мне его на окончание средней школы. Мы вместе поехали в салон подержанных автомобилей – отец сразу сказал, что новую машину покупать не будет, потому что для девушки моего возраста это слишком. Как только я увидела «Ситроен», я поняла, что хочу именно его, особенно после того, как продавец сказал, что «Ди-Эс» по-французски произносится déesse, что значит богиня. Он показал мне «Форды» и «Шевроле», но меня больше ничего не заинтересовало.

– Хочу эту, – сказала я отцу, проведя рукой по глянцевому зеленому капоту. Отец возразил, что такая машина не для меня, но я была с ним не согласна. Ирида, в честь которой меня назвали, – богиня радуги, мне мама в детстве часто об этом говорила. Я никогда не просила слишком многого. И я заслужила эту машину богини.

Продавец сказал, что «Ситроен» раньше принадлежал йельскому профессору, который был вынужден спешно вернуться домой в Лион, так что это хорошая сделка. Я сказала отцу, что такая машина подойдет мне гораздо больше, чем популярные в ту пору громоздкие американские автомобили; это была машина будущего, и я намеревалась ездить на ней очень долго. В конце концов отец согласился.

Я всегда парковалась в нескольких кварталах от колледжа. Большинство сокурсников приезжали на учебу на автобусе или поезде, и я беспокоилась, что машина слишком много скажет обо мне. Ни один студент, ни один преподаватель ни разу не поинтересовался происхождением моей фамилии, никто ни разу не сказал: «Чэпел? Из династии оружейников?» Возможно, дело было в том, что в колледже в основном учились женщины. Он располагался всего в получасе езды от моего дома, но студенты там были из разных округов – Нью-Йорка, Нью-Джерси и Уэстчестера, и, хотя большинство были белыми, в колледже учились представители самых разных этнических групп. Я оказалась в многонациональном окружении, и мне это нравилось. Я больше не была «выжившей», каковой считалась в Беллфлауэрвиллидж. Когда меня спрашивали, есть ли у меня братья или сестры, я отвечала: «Да, у меня есть сестра». Наверное, именно тогда я и начала придумывать себя заново.

Добравшись до машины, я поняла, что еще всего три часа дня и домой мне ехать слишком рано. Обычно по пути я забирала Зили из школы: отец хотел, чтобы кто-то за ней приглядывал. Он беспокоился, что, если ее оставить одну, ее ждут неприятности, а под «неприятностями» он имел в виду мальчиков. Но Зили выпустилась из школы неделю назад, и мне не нужно было за ней заезжать. Она уже была дома, и я не торопилась к ней присоединяться.

Я решила прокатиться. Мне очень нравилось ездить на машине без особой цели, наслаждаясь свободой. «Ситроен» был единственной материальной вещью, которая что-то значила для меня. Да, у меня были платья, туфли и драгоценности, но, очутись они в мусорном баке, я бы не слишком переживала: это были вещи-однодневки. А машина может увезти меня куда угодно: в Сан-Франциско, Мехико, или Юкон, или в бесчисленные пункты назначения где-то посередине, и я верила, что однажды так и будет. Иногда ночью я лежала с открытыми глазами и думала об открывающихся передо мной возможностях.

Я проезжала коммерческие улицы района Рай, мимо магазинов одежды, пекарен, женщин с колясками и старушек с миниатюрными собачками, направляясь в сторону «Эплсид Эстейтс». Нельзя сказать, что я часто туда наведывалась, но после нескольких визитов это уже была знакомая дорога. Мимо меня проплывали колониальные и тюдоровские особняки, дома в стиле кейпкод и ранчо, дети на велосипедах, почтовые грузовики и матери за рулем универсалов, и вот наконец я добралась до Граус-корт.

Не заезжая в переулок-тупик, я остановилась на соседней улице – через дорогу от места нашей с Эстер остановки в тот день, когда она привезла меня, Розалинду и Зили посмотреть на свой симметричный домик «четыре на четыре». Я заглушила мотор и опустила стекло. За все это время в доме два раза менялись жильцы: сначала это была семья с маленьким мальчиком, который любил читать на крыльце; они съехали ранней весной, и в доме теперь жила новая семья. Я лишь однажды краем глаза видела отца семейства – приехав домой, тот подобрал забытый во дворе трехколесный велосипед или футбольный мяч и вошел внутрь. Очевидно, у него были жена и дети, но их я никогда не видела: надолго я сюда не приезжала. Смотреть на этот дом было невыносимо, и все же время от времени меня тянуло сюда.