Вишневые воры

Я сижу в гостиной, в своем уютном старушечьем кресле, на письменном столе рядом со мной горит лампа, и это единственный свет в комнате. Этот дневник я держу на коленях. Сейчас все еще глубокая ночь, дом окутан тьмой: и внутри, и снаружи. Деревянная коробка, которую выкопал Диего, по-прежнему во дворе – она стоит там, освобожденная из своей могилы. Но я пока так и не осмелилась подойти к ней.

Дребезжит кругляш дверной ручки. Я знаю, что рано или поздно моя гостья окажется внутри.

– Уходи, – говорю я. – Раньше я никогда к ней не обращалась и теперь, когда после стольких лет я по совету Маргит это сделала, тут же почувствовала облегчение. – Оставь меня в покое! – зарычала я, и на какое-то время в комнате стало очень тихо. Но я не думаю, что она на самом деле ушла. Наверное, она затихла от удивления – ее впервые признали. Может быть, для нее это был знак.

Женщины в моей семье всегда ждали какого-нибудь знака.

18 августа 2017 года

Абикью, Нью-Мексико

В полвосьмого утра я проснулась от телефонного звонка.

– Сильвия? – Это была Ребекка. – Я только что говорила с Кендзи. Как я и думала, Кольт не согласен на два миллиона.

– Предложи ему три, – сказала я и повесила трубку. Да, не очень-то вежливо, но нельзя ожидать от человека, которого выдернули из глубокого сна, особой вежливости.

Я с трудом выгрузилась из своего кресла, где провела всю ночь. Через день после падения все тело болело еще сильнее, а на правой руке и ноге проступили огромные синяки. Я сделала себе кружку кофе и, прихрамывая, пошла на задний двор, где села на пухлую, с рисунком плюща подушку ротангового кресла. Я всегда любила этот наш двор. Отштукатуренная стена по периметру, с небольшой калиткой, служит разделительной линией между домашним уютом и дикой природой. Вдоль стены – кустарник, который мы с Лолой посадили, вокелиния и самшит и, конечно, цветы – штокрозы, огромные, как в сказке, со стеблями выше меня, и розовые кусты.

Но этим утром во дворе было инородное тело – деревянная коробка, которую выкопал Диего. Она стояла на плитке рядом со мной. Диего очистил ее от комьев грязи, но после стольких лет под землей она все равно выглядела довольно неприглядно. Левой ногой в летнем тапочке я толкнула коробку, чтобы установить с ней хоть какой-то контакт. Оттуда никто не выпрыгнул, да и не то чтобы я этого ожидала, просто уж очень я пугливая, потому и винтовку держу под кроватью.

Я допила кофе, собираясь с духом, а потом встала, открыла замок и откинула крышку. По тому, как я ахнула и отвернулась, можно было бы предположить, что в коробке спрятано чье-то маленькое тельце. Что ж, в каком-то смысле так и было.

Из коробки я достала сумку из «Бонуит теллер» – в тот последний день, когда я покинула Коннектикут, я взяла с собой лишь ее. Кожа на сумке потрескалась и помутнела, но сохранилась на удивление хорошо. Шестьдесят лет я не прикасалась ни к чему, что принадлежало Айрис Чэпел, и вот, будто по волшебству, видела перед собой ее сумку. Я отнесла ее в дом и поставила на стол.

Едва я это сделала, зазвонил телефон – это была Ребекка.

– Сильвия, они отказались и от трех миллионов.

– Предложи им пять, потом перезвони, я занята, – сказала я и повесила трубку.

Я было потянулась к молнии, но вдруг испугалась и отдернула руку – может, не стоит мне ворошить прошлое? Мы с Лолой зарыли ее вместе, и я помню, как удивилась она этому моему решению. Свою историю я рассказала ей через пару недель после знакомства, и она сказала, что верит мне, и больше я не стала у нее допытываться – если она в чем-то и сомневалась, я предпочитала об этом не знать. Она сказала, что понимает, почему я стала Сильвией, но эти импровизированные похороны моего второго «я» считала ужасными. Я объяснила ей, что мне не нужны были похороны как таковые – дело скорее было в том, что я не могла оставить у себя все эти вещи. Мне нужна была новая страница в жизни, но и просто выкинуть их я не могла. В итоге я была рада, что похороны состоялись, – окончание жизни Айрис заслуживало торжественной церемонии.

Я снова потянулась к молнии, но телефон снова зазвонил, и я вздрогнула.

– Вот это скорость, Ребекка, – сказала я, поднимая трубку.

– Сильвия? – это была Лола.

– Ой, – сказала я и рассмеялась, словно она застукала меня за чем-то, чего я не должна была делать. Отчасти так оно и было.

– Ты ждешь звонка от Ребекки?

– Там ничего интересного, – сказала я, прекрасно понимая, что Лола мне не поверит. – Расскажу, когда вернешься. Не волнуйся об этом.

– Теперь-то уж точно буду волноваться. У тебя все в порядке?

– Я просто устала, милая.

– У меня занятие через пять минут, и я звоню напомнить, что сегодня к тебе придут из Национальной галереи искусств.

– Кто придет?

– Сотрудник, едет из Вашингтона, забрать «Эбигейл». Не помнишь уже? – спросила она, уже понимая, что я действительно не помню.

– Нет, но я дома.

– Я позвонила Диего и попросила его зайти, чтобы ты не была одна.