Вишневые воры

После фильма – в моей голове все еще звучало эхо выстрелов – мы облачились в пальто и шарфы, чтобы пройти два квартала до «Медоу и мейн», мясного ресторана в Беллфлауэр-виллидж. Мой отец, семья Толлсо и другие руководители фирмы заняли круглый стол в центре зала. Калла с Дафни сели за столик для двоих в углу, около бара, а нас с Зили отец посадил с Родери-ком и Розалиндой, к их большому огорчению. Они сидели друг напротив друга, а между ними горела свеча в красной баночке; Родерик отличался невероятным аппетитом, и стол был уставлен белоснежными тарелками со стейками, лобстерами и крабами, рядом с которыми теснились разнообразные блюда из картофеля – жареная картошка, пюре и картофель по-лионски.

Родерик рассказал, что сам он родом из семьи нефтепромышленников из Коннектикута, где у его родителей глубокие корни. Когда ему было десять лет, отец увез их – Родерика, его мать и двух его младших братьев – в Техас, где получил должность в «Галф ойл». Карьера отца стремительно росла, и вскоре он основал собственную компанию – «Уайтли петролеум», и, судя по тому, что рассказывал Родерик, с тех пор семья сколотила неплохое состояние. У них был дом в Дариене, на Контентмент-Айленд-роуд, прямо на берегу пролива, и они наведывались туда так часто, как только могли, – на лето, в Рождество и на Пасху, чтобы хоть ненадолго вырваться из техасского Мидленда, в котором, по словам Родерика, цивилизованной культуры не было никакой.

Сейчас Родерик временно обосновался в Коннектикуте – он учился в магистратуре по инженерному делу в Йеле и жил в университетском городке, а выходные проводил в загородном доме. К тому времени, когда мы с ним познакомились, он учился в Йеле уже полтора года, в июне ему предстояло выпуститься и вернуться в Техас, в семейный бизнес, и начать подготовку к тому, чтобы занять в компании место отца.

– А вообще я мечтаю навсегда уехать из Мидленда, – сказал Родерик, разбивая ложкой карамельную корочку на крем-брюле. – Жил бы в Коннектикуте, работал в Нью-Йорке и занялся бы чем-нибудь не связанным с нефтью. – Он говорил с выраженным южным акцентом.

– Вы могли бы остаться здесь, – довольно нескромно сказала Розалинда. – Она залезла ложкой в его крем-брюле, хотя до этого заявляла, что не хочет десерт. В это время мы с Зили старались побыстрее разделаться с огромным куском шоколадного торта с ванильным мороженым и малиновым сиропом, пока никто не заметил, сколько сладкого мы уже съели.

– Впрочем, было бы глупо отказываться от того, что с таким трудом выстроил мой отец. Я бы там прекрасно зажил. Жизнь подкидывает нам лимоны, мы делаем лимонад, и все в таком роде. Я уже и дом купил – хотите посмотреть?

Он достал бумажник, вынул из него сложенную фотографию и показал ее сначала Розалинде, а потом нам с Зили. На фотографии было запечатлено ранчо с массивным дубом во дворе, а вокруг, насколько можно было судить, на много акров тянулась пустынная земля. Я разглядела линию горизонта – за домом, очень далеко, там, где плоская земля касалась неба.

– Вы там живете, когда приезжаете домой? – спросила Розалинда.

– Пока нет. Я купил его перед тем как поступить в университет. Вот здесь, смотрите, – Родерик указал на свободное пространство перед домом, – можно будет построить конюшни.

– Для лошадей? – спросила Зили, набрав полный рот торта. Она была в восторге от этой идеи.

– Так точно, мэм, для лошадей.

– Никогда не каталась на лошади, – сказала Зили.

– А это значит, что вы никогда по-настоящему и не жили, – ответил Родерик. – Приезжайте в любое время! Считайте, что теперь у вас есть открытое приглашение на Паломино-роуд.

– Паломино-роуд, – мечтательно сказала Розалин-да. – Звучит как будто из другого мира.

– Так и есть, – сказал Родерик. – Там и правда другая планета.

Он убрал фотографию в бумажник и, пока уносили блюда, спросил Розалинду, не хочет ли она пойти с ним на концерт классической музыки на следующий день. Розалинда с готовностью согласилась и даже осмелилась заявить, что обожает классическую музыку.

– А вот и нет! – сказала Зили. – Ты же сама говорила, что классическая музыка – для старичков и старушек, у которых уже со слухом проблемы.

Розалинда сердито взглянула на нее:

– Это, наверное, Дафни говорила.

– Что ж, значит, увидимся! – сказал Родерик, счастливо улыбаясь Розалинде, а потом нагнулся к Зили и заговорщически прошептал: – В следующий раз приглашу ее на джаз. Она любит джаз? – Он подмигнул нам и надел свою ковбойскую шляпу.

3

Концерт классической музыки стал их первым свиданием в череде многочисленных встреч. Родерик приглашал Розалинду на вечеринки и ужины в складчину у его кузенов и кузин – оказалось, что у него столько родственников по всему Коннектикуту, что их дома усеивали местный пейзаж так же плотно, как бензоколонки. Я была рада, что Розалинды теперь часто не было дома: в такие дни никто не следил за мной и не бросал на меня нескончаемые осуждающие взгляды, которые должны были сказать мне, что я сошла с ума и день ото дня становлюсь все безумнее.