Вишня без косточки

Молодая женщина, вошедшая в гостиную через пару мгновений, на первый взгляд казалась обычной рабочей жительницей Лондона. Высокая, худая, с большими руками и ступнями в удобных ботинках без каблуков. Под мышкой она держала сложенный зонтик, в руке — большой ковровый саквояж. Синий жакет с блестящими серебристыми пуговицами свободно висел на её угловатом теле, скромная шляпка с узкими полями и тряпичной розой сзади немного съехала от ветра на лоб, отчего посетительнице пришлось вскинуть подбородок, чтобы взглянуть на нас. Однако её волосы цвета воронова крыла были по-прежнему надёжно стянуты в узел и блестели, словно рояльный лак. Щёки молодой особы розовели румянцем, несколько вздёрнутый нос придавал её лицу независимый и лукавый вид, но больше всего мне запомнились её глаза: яркие, синие, весёлые, они глядели зорко и, казалось, видели всех вокруг насквозь.

Отчего-то и миссис Бэнкс, и Пуаро, и сам я молча уставились на вошедшую, точно лишились дара речи, а она смотрела на нас — изучающе и терпеливо. Наконец, спустя полминуты, она ловким движением спрятала зонтик в саквояж и сообщила:

— Меня зовут Мэри Поппинс, и я здесь, потому что вы искали няню. Место ещё не занято?

— Нет-нет, место свободно, — поспешила заверить её миссис Бэнкс. — Надеюсь, рекомендации у вас при себе?

— Рекомендации?

Мисс Поппинс, казалось, готова была рассмеяться.

— Я присматривала за столькими детьми, миссис Бэнкс, что, носи я с собой рекомендации, мне пришлось бы завести для них отдельный сундук, а я предпочитаю путешествовать налегке.

— Но ведь так принято… — с некоторым сомнением сказала миссис Бэнкс. — Все так поступают.

— А какой в этом смысл? Если мне подойдёт работа, а вам подойду я, зачем читать, что обо мне думают другие? А если нет, тем более.

Миссис Бэнкс растерянно улыбнулась и кивнула.

— Пожалуй, вы правы.

Я оторопело взглянул на Пуаро и к своему изумлению увидел, что мой друг тоже улыбается. Казалось, с появлением мисс Поппинс гнетущее предчувствие беды, нависшей над домом номер семнадцать, развеялось, и сама беда отступила, не вынеся пронзительного взгляда новой няни. То, что мисс Поппинс получит это место, — если, конечно, оно ей подойдёт, — было очевидно.

— Наверное, вы хотите познакомиться с детьми, — предположила миссис Бэнкс.

— Это было бы разумно, — одобрила Мэри Поппинс.

— Если позволите, madame Бэнкс, — подал голос Пуаро. — Полагаю, mademoiselle Поппинс должна в полной мере понимать, что за работа ей предстоит.

Миссис Бэнкс опустилась обратно в кресло.

— Да, конечно… Я должна была предупредить…

— Какие-то сложности с детьми? — деловито осведомилась Мэри Поппинс.

— Нет, они обычно очень послушные, — неуверенно начала миссис Бэнкс.

Мэри Поппинс издала чудной звук, нечто вроде тонкого «хм!», выдохнутого через нос. Боюсь, самым точным определением для него было слово «фыркнула».

— Бывает, что они не слушаются, — поправилась миссис Бэнкс, — как любые дети. Но дело не в них. Мистер Пуаро, может быть, вы сумеете объяснить лучше?

— Дело в том, mademoiselle Поппинс, что у нас есть основания опасаться за детей. Возможно, им угрожает похищение. И, если вы возьмётесь за эту работу, я просил бы вас немедленно извещать обо всём подозрительном madame Бэнкс, monsieur Мэнсфилда, её брата, или меня, Эркюля Пуаро, лично.

С этими словами Пуаро протянул мисс Поппинс свою карточку.

Мэри Поппинс взяла карточку, вскинув брови, прочла и сунула в карман. Потом посмотрела на Пуаро, — она почти на голову возвышалась над ним, — и неожиданно изящным движением подняла свободную руку, обратив к Пуаро большую ладонь с сомкнутыми длинными пальцами.

— Пока я буду с детьми, им ничто не угрожает, — тихим певучим голосом, от которого у меня на миг перехватило дыхание, произнесла она.

И, вновь обратившись к миссис Бэнкс, добавила уже привычным деловым тоном:

— Итак, дети!

Когда женщины вышли из гостиной, я повернулся к Пуаро.

— Что вы об этом думаете, Пуаро? Я в жизни не видел ничего подобного!

— Я тоже, mon cher ami, я тоже. Думаю, нам редкостно повезло.

— Вы надо мной смеётесь?

— Нисколько. Более того, я считаю, что редкостно повезло Бэнксам — и юным, и старшим.

— Но ведь вы впервые видите эту Мэри Поппинс! И ничего о ней не знаете!

— В самом деле, Гастингс? — Пуаро улыбнулся. — Разве вы, dans le fond de votre cœur, не чувствуете, что знаете её всю жизнь, а она вас и того дольше?

Я открыл рот, чтобы возразить — и вдруг понял, что Пуаро совершенно прав.

Когда мы, простившись с повеселевшей миссис Бэнкс, вышли на Черри-Три Лейн, порыв ветра швырнул в нашу сторону ворох сухих листьев и мелкого сора. Пуаро поморщился, потом взглянул на меня и поднял палец:

— Ah, mon ami, ваша шляпа…

Я провёл рукой по полям шляпы и нащупал нечто, оказавшееся двойным вишнёвым хвостиком, который ветром сорвало с какой-то из росших вдоль улицы вишен. На одном стебельке даже сохранилась половинка засохшей вишни с углублением от косточки — остальное, должно быть, расклевали птицы.

— Бывает разве вишня без косточки? — произнёс я, вспомнив несчастную няню Кейти.

— Excusez-moi?..