Вишня без косточки

— Был зажат у неё в кулаке. Словно она сдёрнула его откуда-то, порвав шнурок.

— Вы позволите?

Пуаро надел пенсне и взял напёрсток.

— Здесь гравировка, — заметил он.

— Да, «М. Р.Д.», — подтвердил инспектор Джэпп. — Вам это что-нибудь говорит?

— Пока нет. Но, думаю, эту вещь стоит показать обитателям дома Бэнксов.

Известие о смерти няни, как и предполагал Пуаро, глубоко потрясло миссис Бэнкс. Брату пришлось усадить её в кресло возле камина и послать горничную Эллен за стаканом воды и каплями. Инспектор Джэпп, прочистив горло, тихо сказал:

— Мистер Мэнсфилд, я бы хотел пока поговорить с констеблем, который дежурил у вас этой ночью.

— Да, конечно, констебль Грант, наверное, сейчас в кухне, миссис Брилл приготовила ему завтрак.

Инспектор вышел.

Пока Эллен, принесшая воду и капли, хлопотала возле миссис Бэнкс, Пуаро тихо беседовал с Джоном Мэнсфилдом.

— Ночь, как я понимаю, monsieur Мэнсфилд, прошла спокойно?

— Да, если не считать того, что утром мы нашли очередное послание. Оно было выложено камешками перед домом, на дорожке. Всего одно слово.

— «Мама»?

— Да.

— А свет, который вы видели накануне? Сегодня его не было?

— Не знаю, я ночевал здесь. Сестра легла с детьми, констебль Грант занял пост у входной двери, а мы с моим зятем перебрались в комнату напротив детской.

— Ah, ça se défend, — кивнул Пуаро. — И ещё один вопрос, monsieur Мэнсфилд. Вам не знакома эта вещь?

С этими словами он извлёк из кармана футляр с напёрстком, который утром отдал нам инспектор Джэпп.

Джон Мэнсфилд поправил очки и склонился к ладони Пуаро.

— По-моему, нет, — произнёс он через пару мгновений. — Кажется, я никогда его прежде не видел, хотя, должен признаться, едва ли подобная вещица привлекла бы моё внимание.

— Что там, Джон? — слабым голосом спросила миссис Бэнкс.

Джон Мэнсфилд не успел ответить.

Пуаро обернулся на голос миссис Бэнкс.

— Возможно, вы, madame Бэнкс… — начал он, но тут же осёкся.

Миссис Бэнкс, и без того бледная, поднялась из кресла с вовсе бескровным лицом. Казалось, она увидела призрак.

— Откуда он у вас, мистер Пуаро?

— Он был найден при mademoiselle Кейти, — очень мягко ответил мой друг. — Вы знаете, кому он принадлежит?

— Мне, — еле слышно прошептала миссис Бэнкс. — Это напёрсток из набора для рукоделия, который моей матери подарили к свадьбе. Мама отдала его мне, когда я в шесть лет начала вышивать. На нём должны быть её инициалы, Мэри Роуз. Но я… Я потеряла этот напёрсток много лет назад, ещё до замужества и до переезда в этот дом.

— Вы можете представить, откуда он у mademoiselle Кейти?

Миссис Бэнкс взглянула на брата и покачала головой.

— Боюсь, я ничем не могу вам помочь, мистер Пуаро. Прошу меня извинить, мне всё ещё нехорошо, я поднимусь к себе.

— Тебе помочь, Уин? — спросил Джон Мэнсфилд.

— Нет, спасибо, мне поможет Эллен.

Миссис Бэнкс и Эллен вышли из гостиной. Джон Мэнсфилд проводил сестру взглядом, и, когда за ней закрылась дверь, с досадой вздохнул.

— Как назло, сегодня в четыре я должен встретиться со своим архитектором на стройке! Мне придётся уйти, по меньшей мере, на пару часов, а Джордж ещё не вернётся из банка! Так не хочется оставлять Уинифрид одну в таком состоянии.

— С ней будут mademoiselle Эллен, madame Брилл и monsieur Робертсон, — заметил Пуаро. — И констебля Гранта должен сменить новый дежурный полицейский.

— Чужие люди, — коротко ответил Мэнсфилд.

Мы промолчали.

Инспектор Джэпп, вернувшийся в гостиную, сообщил, что распорядился относительно сменщика Гранта, и мы, передав миссис Бэнкс пожелания скорейшего выздоровления, покинули дом.

Непогода, между тем, разыгралась вовсю. Восточный ветер, поднявшийся накануне, трепал вишнёвые деревья вдоль улицы, и они словно отплясывали какой-то дикий танец. Флюгер на угловом доме поскрипывал под порывами бури. По всей Черри-Три Лейн стучали засовами калитки, из парка напротив летела сухая листва. Нарисованный мелом на тротуаре корабль, на мостике которого стоял бравый кавалер в шитом золотом красном мундире и треуголке, казалось, на всех парусах шёл к крыльцу Бэнксов.

— По-вашему, Пуаро, что всё-таки происходит в этом доме? — спросил инспектор Джэпп, поднимая воротник пальто.

— Инспектор, — отозвался Пуаро, пытаясь упрятать подбородок поглубже в кашне и с интересом рассматривая рисунок на тротуаре, — одно я могу сказать с совершенной уверенностью: нечто очень скверное и опасное. И мы с Гастингсом вернёмся сегодня днём, чтобы выяснить, что именно.

— Вернёмся! — изумился я. — Зачем?

— Mon ami, даже вы уже должны были заметить, что madame Бэнкс явно что-то известно. И что каждый раз, когда она готова заговорить об этом, её останавливает присутствие брата. Что ж, значит нужно побеседовать с нею, когда monsieur Мэнсфилда не будет рядом, что, по удачному стечению обстоятельств, случится как раз сегодня, когда он к четырём отправится на встречу с архитектором. Et voilà tout!

— Но она может не захотеть с нами разговаривать.

Пуаро взглянул на меня и покачал головой.

— Гастингс, из нас двоих лишь вы имеете счастье быть отцом. Неужели есть что-то, на что бы вы не пошли ради благополучия своих детей?