Vita Nostra. Собирая осколки

Прошло десять минут, с тех пор как Пашка с зачеткой вышел из аудитории. Двадцать минут. Артур оставался внутри.

Группа «А» первого курса стояла перед дверью, неосознанно взявшись за руки. Ева сжимала Пашкину ладонь. Сейчас он выйдет, повторял себе Пашка. Сейчас он выйдет.

Группа «Б», чей зачет должен был начаться пару минут назад, расселась на полу вдоль стен, с учебниками на коленях, но никто не повторял упражнения. Все ждали, и в холле все чаще звучал громкий смех – знак того, что нервы на пределе.

Мало кто заметил, как открылась парадная дверь. Валя, который держался чуть в стороне от остальных, заметил; Константин Фаритович был одет легко, не по-зимнему. Пара снежинок таяли на его непокрытой голове. Пара комочков снега упали на коврик у входа. Безошибочно поймав Валин взгляд, он небрежно махнул рукой: как приветствие и как предостережение: «Не поднимай шума».

Валя подался ему навстречу, будто желая удержать, не пустить. Константин Фаритович чуть наклонил голову, приветливо – но так, что Валя замер на половине движения, и человек в черных очках прошел в административное крыло. Никто из первокурсников не обратил внимания – все смотрели на дверь аудитории номер один…

Артур не выходил. Никаких вменяемых объяснений Валя больше не мог для себя придумать.

* * *

Физрук обнаглел до того, что вынул почти опустевшую пачку из Сашкиной ладони. В аудитории была открыта уже не форточка – половина окна была распахнута, ветер заносил снег, и лужа растекалась под батареей.

– Самохина, – сказал Физрук, приблизив к ней человеческое лицо с совершенно нечеловеческими глазами, – не кури. Это не поможет!

Сашка затушила сигарету о снег на окне. Спрятала окурок в карман, пачкая светлый пиджак.

– Это ваш педагогический просчет, – выговаривала Адель Портнову. – Вы должны были предвидеть, что мальчик способен на синтаксическую связь… Конечно, теперь, когда он стал донором для брата, он выжат, как морковь…

– Как лимон, – механически поправил Портнов.

– Да все равно он ни на что не способен! Как вы могли не знать таких подробностей про своего студента?!

Она вымещала сейчас давние обиды, причем обиды на Сашку. Сашке она не могла отомстить, а вот Портнов на этот раз подставился.

– Давайте не будем тянуть, – вполуха слушая Адель, Портнов похлопал по столу в поисках авторучки. – Григорьев А, у вас пересдача тринадцатого числа.

Артур неподвижно стоял – спиной к доске, лицом к аудитории – и не понимал обращенных к нему слов.

– До тринадцатого никаких упражнений, – монотонно продолжал Портнов. – Не открывать учебник. Восстанавливаться.

– Нет, – пролепетал Артур.

– До тринадцатого января вы отдохнете, придете в себя, осознаете новый опыт и сдадите.

Глава 3

Портнов вышел из аудитории первым и объявил, что зачет группы «Б» начнется на пятнадцать минут позже. Первокурсники удивились, но не очень, ведь они учились первый год и не знали, что Портнов ни при каких обстоятельствах не меняет раз назначенное время. Сашка вышла второй; Артур оставался в аудитории. Сашке было трудно находиться рядом с ним, и утешений от нее он бы не принял.

Павел Григорьев стоял так близко, что Сашка почти налетела на него. Ухитрилась отвести взгляд и не посмотреть в глаза. Вслед за Портновым прошла в административное крыло, оставляя за спиной всеобщее недоумение, шок, сочувствие… но и любопытство, и толику злорадства. Так всегда бывает на первом курсе, когда кто-то срезался, но не ты.

Костя ждал в Сашкином кабинете, ходил туда-сюда, не снимая пальто. Коротко поздоровался с Портновым и обернулся к Сашке, будто заранее отвечая на жестокое обвинение:

– Я инструмент Речи. Ты сама меня позвала!

– Все правильно, – сказала Сашка. – Успокойся.

– Формально, – осторожно начал Портнов, – можно было бы учесть смягчающие обстоятельства. Я в самом деле должен был знать… предполагать… что Артур способен на синтаксическую связь. Экзаменовать его отдельно, в конце концов!

– Без его помощи провалился бы Павел, – устало сказала Сашка. – Так и так пересдача для Григорьевых.

– Ты сама… – снова начал Костя, но Сашка прервала его:

– Не заводи волынку, я знаю лучше тебя, кто ты и что должен делать! Ты местоимение, ты обязан реагировать, как это сделал бы Фарит…

Костю передернуло.

– Если я не могу ни в чем вас убедить, я пойду, – тихо сказал Портнов. – У меня еще группа «Б».

– Спасибо, Олег Борисович, – сказала Сашка. – Это очень сильный курс и отлично подготовленный. Я надеюсь, в группе «Б» пересдач не будет.

Портнов кивнул и вышел. Сашка дождалась, пока закроется дверь, и тяжело уселась за свой стол:

– Во мне точно не осталось любви? Ни капельки?

Костя сунул руки глубоко в карманы пальто, прошелся по кабинету. Остановился:

– Слушай, я все помню. А ты? Ты помнишь, как в первый раз изъявила любовь на листе бумаги? И сожгла потом в камине? И это была, кстати, наша с тобой любовь.

– Мне очень жаль, – сказала Сашка. – Если бы я тогда была умнее…

– Если бы я был умнее!

– Подростки, что с нас взять. – Сашка невесело засмеялась. – Много любви. Мало ума. Теперь наоборот.

– Но ты – ты ведь любишь своего пилота?!