Vita Nostra. Собирая осколки

– Расходитесь, – командовал местный чиновник в распахнутом пальто поверх костюма с галстуком, с пятном сажи на курносом носу. «Начальство», – подумала Сашка. Прибежал спозаранку, третьего января, из постели вытащили. Напишут еще в местной газете…

Зеваки снимали на телефоны обгоревшие развалины. Сашка перевела дыхание, опираясь на Костин локоть, – и увидела этих троих.

Они бегом пересекли весь маленький город. Их куртки были распахнуты, лица раскраснелись, глаза слезились от ветра. Они все-таки не утерпели, сорвались, прибежали… чтобы посмотреть на остатки мансарды, чтобы увидеть Сашку рядом с Костей, чтобы попятиться в ужасе.

Первым пришел в себя Валя. Оценил скопление пожарных машин, сжал кулаки, пошел к Сашке, будто собираясь бить ее.

– Их дом сейчас сгорит? Потому что все машины здесь?!

За ним стояли близнецы: Паша с лихорадочным румянцем, Артур – бледнея на глазах.

– Неужели ты думаешь, – сказала Сашка тихо, – что такой пожар можно потушить из брандспойта? Или огнетушителя?

Костя молча стоял рядом. Валя был сейчас совершенно бесстрашен, Сашка видела в нем свое – хотя и странное – отражение, будто яркий свет из-под воды.

– Их дом не сгорит, – Сашка улыбнулась, – потому что сгорел мой.

* * *

«Эта комната, – сказала когда-то Александра Игоревна, – единственное место, где я чувствую себя… прежней. Здесь я любила одного человека и спасала другого. Здесь ждала меня мама однажды, пока я была на занятиях. Здесь я поила тебя чаем с рогаликами… Здесь мой якорь, мой дом. Здесь я ставлю елку под Новый год»…

– Вы… отдали свой дом… взамен? – спросил Валя, не успев подумать. Артур и Пашка приблизились на шаг, прислушиваясь и не понимая.

– Это просто старое здание, – рассеянно сказала Александра.

– Это была… проекция, – прошептал Валя. – Чего-то очень… большого. Это была…

Вышло солнце. Отразилось во флюгере дома напротив – нетронутом сажей силуэте из меди. Луч упал на лицо Александры Игоревны, проник в глаза, заставил прищуриться, и Валя, сам не зная как, на секунду увидел ее – насквозь.

Он зашатался и ослеп.

– Не делай так больше! – рявкнула Александра. – Ты не готов! Как мне научить тебя не лезть куда нельзя!

– Я прошу прощения, – сказал Валя, с трудом возвращая себе человеческое зрение. – Насчет любви.

– Любви? – Александра Игоревна мельком взглянула на дымящиеся, истекающие водой развалины.

– Саша, – сказал Валя, – если тебе нужно что-то, что у меня есть, пожалуйста, возьми.

* * *

Было уже светло и пожарные затягивали место происшествия желтыми лентами – от зевак. Лента соединяла каменных львов, как один на двоих поводок или галстук. Сашка чувствовала теплое дыхание Кости на своем левом ухе, на скуле, на виске.

Эти трое стояли перед ней, и Сашка только усилием воли удержалась от того, чтобы остановить в этот момент время. На миг, на полтакта. Просто чтобы посмотреть еще.

На Валю – как в зеркало. Когда, когда он успел так вырасти?! И на тех двоих, в каждом из которых отражался сейчас Ярослав. И оба отражались друг в друге. Система проекций, динамичная и очень красивая. Жаль, что никто, кроме Сашки, сейчас не мог ее оценить.

– Спасибо, Валя, – сказала Сашка. – Я очень ценю твое предложение. Но, понимаешь…

Вывеска на доме напротив затрещала, прервав ее слова. Первая буква «о» в надписи «Товары для дома», за ней последняя палочка в букве «ы» вывалились из строя и упали на грязную мостовую. Затем, после короткой паузы, упала буква «я».

Зеваки снова схватились за телефоны: «Это от жара… хорошо, что витрина не лопнула… Отойдите все!»

Пожарные заново принялись клеить желтые ленточки. Буква «а» покосилась, опасно покачиваясь.

– Что это? – спросил Артур. Это были первые его слова с момента, когда он увидел горящую мансарду.

– Верификация. – Сашка заставила себя улыбнуться. – Эмпирическое подтверждение теоретических положений науки путем возвращения к наглядному уровню познания.

Никто не нашелся что сказать. Костя крепче сжал Сашкин локоть.

– Это иллюстрация неких процессов, – пояснила Сашка. – Примитивная, наглядная. Как в детском мультике.

– Речь распадается, – прошептал Валя. – Но… Саша, ты обещала, что этого не допустишь! И…

Он запнулся, пораженный страшной мыслью:

– Это из-за меня? Я все разрушил, я испортил, я не справился?!

– Я не справилась. – Сашка вздохнула. – Мне нужны были три сформировавшихся Слова. А у меня есть три мальчика, которые многому научились, но остались людьми.

Она в последний раз посмотрела на пепелище:

– Идем, Костя…

– Стойте!

Григорьев Пэ преградил ей дорогу. У него остро, жестко блестели глаза – очень знакомым блеском. Сашке сделалось жарко от этого взгляда.

– Где вы тут видите «трех мальчиков»?! – спросил он в ярости, и на щеках перекатились желваки. – Вы снова врете? Манипулируете? Вы просто не хотите ничего менять, потому что вы убийца реальности?!

Сашка посмотрела в небо. Увидела звезды, которых никто на этой улице сейчас видеть не мог. Отвратительно, тревожно пахло дымом.

– Вы либо все исправите, – сказал Артур, – либо вы убийца.