Витамин любви

– Знаешь, Глафира, вот когда встречаются такие странные и необъяснимые случаи и когда ломаешь себе голову над мотивами и понимаешь, что здесь что-то не так, хотя все вроде бы совпадает, то в конечном итоге выясняется, что человек, который признался во всех смертных грехах, либо все-таки врет, чтобы выгородить кого-то, либо психически ненормален. И вот этот последний вариант всегда действует на меня удручающе. Вот и Неустроев кажется мне не вполне адекватным человеком. Может, и нехорошо так говорить, но именно у таких людей и получаются дети вроде Тины. Ты пойми, ведь она пустилась во все тяжкие не оттого, что ей нечего есть. Нет. Уверена, что в доме всегда можно было найти денег на еду и все необходимое. Ей хотелось дотянуться до таких девочек, как Мила. Но Мила совсем другого уровня, это понятно, да? И дело не только в деньгах, но и в воспитании, в том, какие родители у ребенка. Тине некому было привить такое важное для девочки качество, как скромность. Ведь посуди сама. Она встречалась со взрослыми мужчинами, которые не просто держали ее для гигиенических, так сказать, услуг. У каждого могла быть семья, это не были какие-нибудь импотенты или слабаки. Взять, к примеру, того же Сырова, с которым мне пришлось поговорить довольно откровенно на эту тему… Тина нужна была им для другого. Они были искушенными в этом деле мужчинами, где-то даже, я думаю, извращенцами. Губили не только тело школьницы, но и душу. Они превратили ее в помойку. Вот. Тина никогда бы, как мне кажется, не отмылась от этой грязи и не смогла бы жить с нормальным, неиспорченным парнем. Она к тому времени, когда отец пристрелил ее, была развратна. Эти брильянты, деньги, новое платье, стоившее сумасшедших денег… Откуда у нее они? Вероятно, нашла себе какого-нибудь нового извращенца, с которым ее мог познакомить Сыров или Изотов, с них станется. Возможно, пригласили какого-нибудь своего начальника или чиновника на оргию… Вот он и схлестнулся с Тиной. А она, не будь дурой, решила воспользоваться этим и тянуть с него деньги за разврат с несовершеннолетней. И еще. Вот спрашивается, зачем отцу было приглашать ее в парк, как он говорит, для разговора? Если он, узнав о том, что Тина связалась с каким-то денежным мужиком (не исключено, что Неустроев знал его лично), решил убить дочь, то зачем ему было приглашать ее в парк, расположенный в самом центре города, когда он мог на своей скромненькой машине отвезти ее на тот же пустырь, заманить туда под любым предлогом… Она же все-таки дочь его. Убил бы и закопал там же, рядом с песчаным карьером. Так ведь?

– Так. И вряд ли она, зная, что должна встретиться с отцом, так наряжалась и тем более напивалась.

– О чем и речь! Вот и получается, что она собиралась встретиться с каким-то другим человеком, но уж никак не с собственным отцом.

Лиза подошла к окну, долго смотрела, как дождь поливает стекло, которое в сумерках казалось сине-зеленым от качающихся под дождем деревьев.

– Знаешь, Глаша, дело скоро закроют. История закончилась. Причем отвратительно. Отец убил дочь. Но у меня почему-то такое нехорошее чувство, как будто бы мы что-то прошляпили, понимаешь?

– Да. У меня тоже. Я почему-то надеялась, что этот Саша Шатохин прольет свет на этих девочек, на их отношения…

– Кстати говоря, он и пролил. И на самом деле довольно много рассказал о Тине и Миле. И благодаря тебе, Глафира, мы узнали, что Мила была в него влюблена… И что к Саше испытывала одно чувство, а к Сырову – совершенно другое. Словно Сыров нужен ей был действительно лишь для того, чтобы набраться опыта…

– А мне кажется, ей было интересно вести эту двойную жизнь. С одной стороны – сильные, чистые чувства по отношению к Саше, и другое, пробуждающееся – к взрослому мужчине.

В дверь позвонили.

– Кто бы это мог быть? – Лиза почему-то вспомнила визит Нади Семеновой, не так давно и она пришла вот так же поздно с просьбой помочь ее сестре. И кто бы мог тогда подумать, чем все это закончится? Что после смерти Милы последуют и другие – Тамары, Сырова, Изотова и, наконец, самой Тины.

Глаша пошла открывать. И вскоре на пороге появился человек, которого ни Лиза, ни Глафира никогда прежде не знали, но лицо которого показалось им обеим хорошо знакомым.

– Добрый вечер, – мужчина в черном длинном плаще ловко складывал мокрый зонт и острым взглядом осматривал помещение. Около пятидесяти лет, темные густые аккуратно постриженные волосы, холеное полноватое лицо с розовыми гладко выбритыми щеками, большие чувственные губы и тонкий с горбинкой нос. От него шел сильный запах мужских духов и прохладного вечернего дождя. Он буквально несколько секунд стрелял взглядом с Глафиры на Лизу, после чего, вероятно, сделав нужный для себя вывод, обратился к Лизе:

– Вы – госпожа Травина? – Брови его поднялись, образовав озабоченный треугольник. Он так боялся ошибиться.

– Да. А вы…

– А это ваша помощница – Глафира Кифер? – перебил он ее с видом человека, привыкшего командовать.