Витязь

— Я вас понимаю. Нарушение клятвы — преступление серьёзное, — рассудительно произнёс Прокопий Иванович. — Но вы требуете невозможного. Катрин служит нашему роду.

Повисло молчание. Анна Васильевна принялась перешёптывалась с Борисом Вениаминовичем.

— Что делать будем? — шепнул я, вопросительно глядя на Прокопия Ивановича. Я нервничал, даже голова сильнее заболела. «Неужели из-за такой ерунды сейчас всё пойдёт насмарку? — думал я. — Бедная Катрин. Вытащить тебя из рук полиции, чтобы потом просто отдать на верную смерть? Ну уж нет…»

— Не суетись, — шепнул в ответ Прокопий Иванович и громко произнёс:

— Анна Васильевна, мне не хотелось бы, чтобы этот вопрос стал для нас камнем преткновения. Почему бы нам обоим не пойти на компромисс? Как вы смотрите на денежную компенсацию? Просто озвучьте сумму.

— Это не вопрос денег, речь идёт о чести семьи, — возразила боярыня.

— Прекрасно вас понимаю. Но давайте рассуждать, как деловые люди. Мы все можем извлечь выгоду из сложившейся ситуации. Нам нужны бойцы, а деньги лишними никогда не бывают, особенно в наши непростые времена. Освободите девушку от клятвы, и ваша честь задета не окажется. В глазах окружающих сей жест будет выглядеть, как дружеская помощь.

Анна Васильевна снова зашепталась с Борисом Вениаминовичем.

— Восемьдесят тысяч, — сказала она, посовещавшись.

Я видел, как Прокопий Иванович делал над собой усилия, перебарывая желание отказаться от сделки. Перемирие с Птахиными обходилось слишком дорого.

— Мы согласны, — сказал, наконец, артефактор.

Проводив Птахиных, мы с Прокопием Ивановичем и Алексеем вернулись в кабинет.

— Вы уверены, что стоило выкупать дружинницу? — спросил Алексей.

— У нас трое погибли, ещё троим понадобится какое-то время на восстановление. Надеюсь, это вложение оправдает себя. Так ведь, Михаил?

— Оправдает, — заверил я. — Катрин — лучший стрелок из всех, кого я знал. Очень хороший боец. Мы с ней не раз сражались плечо к плечу. Большое спасибо, что не сдали её. Вот только интересно, Птахины правда желают мира или это очередная уловка?

— Я склоняюсь к тому, что намерения их искренни, — Прокопий Иванович налил в стакан воду из стоящего на письменном столе графина. — Худой мир лучше доброй войны. Кажется, они это поняли. Анна Васильевна — человек деловой, и у неё нет личных мотивов ненавидеть нас. В гибели её мужа виноваты Барятинские, да и в нашем раздоре со старшей ветвью, по большому счёту — тоже. Но, разумеется, это не значит, что не надо держать с ней ухо востро.

— Кто она такая? — спросил Алексей. — Из какой семьи? Я, к сожалению, пока плохо знаю родню старшей ветви.

— А напрасно. Такие вещи надо знать, — укорил юношу артефактор. — Анна Васильевна происходит из рода Добринских. Когда-то они являлись польскими шляхтичами, а лет триста назад перешли на службу нашему государю. Семейство это владеет огненными чарами, имеет вотчины в Смоленской и Калужской губерниях, а так же — полтора десятка заводов. Добринские — люди расчётливые и не любят вести войн, не имея в этом материальной выгоды. А от нашей с ними вражды — пока одни убытки. Поэтому я даже не сомневался, что Анна Васильевна согласится продать нам дружинницу. Вот только гложет меня смутное предчувствие, что Птахины могут попытаться восстановить над нами свой патронаж.

— Это хорошо или плохо? — внимательно посмотрел на артефактора наследник.

— Пока рано об этом судить, — Прокопий Иванович отпил из стакана и поставил его на стол. — Это просто мои, стариковские, домыслы. Исходить всегда следует из фактов. Вот когда Птахины выступят с предложением, тогда и будем решать. А пока надо подумать, кому сосватать Елизавету. И признаться, вариантов-то у меня пока нет.

— У нас несколько молодых ребят её возраста, — напомнил я. — Или ещё есть какие-то трудности?

— Есть, — Прокопий Иванович помрачнел. — Девчонка распутна. Будь моя воля, я бы не принял её в семью. Да и остальные будут не рады. Что, если она ублюдка немощного понесёт? Или ещё какой казус или скандал возникнет по её вине? Не исключено, что Анна Васильевна просто хочет избавиться от Елизаветы под видом эдакого дружеского жеста. Знает же, что мы не откажем. В общем, я посоветуюсь с Ольгой, и мы что-нибудь придумаем.

Прокопий Иванович велел привезти Катрин как можно скорее. Людей у нас почти не осталось. Теперь только трое дружинников могли постоянно находиться на территории усадьбы. И это было очень мало! Прокопий Иванович готовился перевезти семейство в одну из квартир в Оханске в надежде, что недруги не осмелятся сунуться в город. А я на следующий день после переговоров рано утром отправился в поместье к Ивану Никаноровичу Горбатову, чтобы забрать Катю.

Но едва я отъехал от Берёзовки и вырулил на тракт, как заметил легковую машину, следующую за мной на некотором расстоянии.