Витязь

— Конечно, нет. Чтобы меня ранить, надо постараться. Голова только болит, хоть вешайся. Но это уже давно.

— Ты не говорил, что у тебя головные боли. Сколько это уже продолжается?

— С тех пор, как меня хотели убить несколько дней назад.

Таня попросила рассказать подробнее. Она, как будто, забыла про сон и теперь обеспокоенно смотрела на меня, словно пытаясь что-то разглядеть в моих глазах.

— Ты обращался к врачевателям? — спросила она серьёзно. — Надо было лечиться! Зачем поехал?

— Ерунда, — махнул я рукой. — Сказали, ничего страшного. Вот вернусь в Оханск и займусь. Скоро буду как новенький.

Таня положила мою голову к себе на колени, и я даже не заметил, как уснул.

А когда проснулся, голова не болела. Абсолютно. Давно я не чувствовал такой лёгкости, даже забыл, каково жить без этой чёртовой головной боли. Таня спала рядом, обняв меня сзади. На улице ещё стояла темень. Осторожно, стараясь не разбудить девушку, я поднялся и достал часы из кармана жилетки, что висела на стуле. Шесть утра.

Таня зашевелилась и открыла глаза.

— Сколько времени? — пробормотала она спросонья. — Я, кажется, проспала.

— Шесть, — сказал я. — Успокойся, ещё рано.

— Пора уже. Что-то я совсем расклеилась, — она поднялась, протирая глаза.

— Отдохни ещё немного. Ты устала. Зачем так убиваться? А если лекарства перепутаешь из-за недосыпа? Вколешь чего-нибудь не то.

— Не-не, я пойду, пожалуй. Там, правда, очень много дел. Я должна… Где тут умыться?

Я показал на рукомойник в углу, а потом подбросил дрова в печь. Огонь за ночь погас, только угли ещё тлели. В помещении становилось прохладно.

— Как ты это сделала? — спросил я.

— Что именно? — Таня оторвалась от рукомойника и посмотрела на меня.

— Голова перестала болеть.

— Ах это… — девушка хитро улыбнулась. — А вот! Уметь надо.

— Погоди. Так значит, твои способности никуда не пропали? — догадался я.

— Похоже на то.

— Но почему ты скрывала это?

— Ничего я не скрывала. После того случая я некоторое время чувствовала, что не могу заниматься врачеванием. А как приехала в госпиталь, способности вернулись. Я теперь вновь могу исцелять. Стараюсь это делать незаметно, чтобы не вызвать подозрений. Услуги врачевателя простым солдатам не по карману, так что пытаюсь облегчить страдания, как умею. Хоть меня и не хватает надолго, — вздохнула Таня. — Только ты никому не проговорись!

— Сам знаю. Нельзя, чтобы о твоих способностях стало известно. Вообще не советовал бы тебе этим заниматься. Но я всё равно не возьму в толк, как ты вылечила мою головную боль? Наш семейный доктор в поместье не смог это сделать. Он даже не знал, в чём проблема. Я ездил во Владимир к врачевателям Тропарёвым. Знаешь таких? Они затребовали кучу денег за сеансы и сказали, что гарантий нет. А ты вот так просто посидела рядом, и у меня всё прошло?

— Поверь, я знаю не больше твоего. Никто меня не знакомил с действием врачебных чар. Делаю по наитию. Когда я сосредоточилась, почувствовала у тебя в голове какие-то сгустки энергии или что-то в этом роде… сложно объяснить. Подумала, что это они стали причиной болей. Но я не знаю, как и почему сработали чары. Для меня самой — загадка.

— Если ты вылечила недуг, с которым не могут справиться даже опытные врачеватели, значит, ты очень способна. Тебе надо развивать свой талант, получать знания, учиться, — закончив возиться с печью, я растопил самовар и достал из шкафа две чашки. На столе со вчерашнего дня стояло варенье и какая-то выпечка, так что перекусить было чем.

— Это всё, конечно, так, — Таня вытерла лицо полотенцем и села за стол, — но кто меня учить-то захочет? Тут всё думаешь, как бы никто не узнал, и как бы на виселице не очутиться. Какая учёба? Это тебе хорошо, у тебя теперь бумага есть, ты — боярин. А я — никто, мне не позволят ничем подобным заниматься. Да и место моё тут, среди простых людей. Не собираюсь я богачей от подагры, да гемороя лечить. Им и так хорошо.

— Если я однажды стану главой рода, то тебе и слова поперёк никто не посмеет сказать.

— Ого, как ты высоко замахнулся! Но я же сказала, что не по мне это. Мне чуждо твоё окружение. Неприятны люди, с которыми ты водишь знакомства. Понимаешь?

Я налил нам чаю. Снова заползли мысли, что подобный настрой Тани и нежелание вернуться в поместье могли быть вызваны тем, что произошло между ней и Гришкой. Я не стал говорить о своих догадках. Вообще не хотел касаться данной темы. Сам пытался выкинуть это из головы, да и Тане ни к чему было напоминать о пережитом.

Попив чай, Таня убежала на работу. Мы условились встретиться вечером. Когда она ушла, я плюхнулся на кровати и задумался. Кажется, нам с ней и правда было не по пути. Я терял её и не знал, что делать, чтобы вернуть. Голову Тани занимали такие вещи, о которых я редко задумывался и в этой, и в предыдущей жизнях. Но было ясно, как день: идём мы в разных направлениях.