Витязь

Я понимающе кивнул. Действительно, всё своими глазами видел.

Мы ждали долго. Наконец, полог палатки откинулся, в неё вошёл денщик, а за ним — Таня. Она тоже выглядела уставшей и замученной, её передник и руки были запачканы кровью. Глаза наши встретились, но Таня быстро отвела взор.

— Вы меня звали? — спросила она у подполковника.

— Тебя разыскивает этот молодой боярин, — кивнул на меня Василий Леонидович. — Не буду вам мешать, можете пообщаться прямо здесь, — подполковник надел кепи и покинул шатёр.

Я хотел подойти и обнять Таню, но наткнулся на недоумевающий взгляд.

— Миша, что ты тут делаешь? — голос её звучал растерянно и даже как-то испуганно.

— Нет, это ты что тут делаешь? — задал я встречный вопрос. — Почему уехала? Почему мне ничего не сказала?

— Прости. Понимаешь… — Таня замялась. — Я думала, ты будешь против. А мне надо было сюда поехать. Здесь требуются мои способности. Здесь я делаю то, что должна.

— Ты должна находиться в Оханске и заниматься собственным образованием, разве нет?

— Но ведь здесь я нужна гораздо больше! Медперсонала не хватает — сам видишь.

— Почему ты вбила себе в голову, что должна здесь быть? Скажи правду: тебя вынудили?

— Никто меня не вынуждал, — помотала головой Таня и опять уткнул взгляд в пол.

— Не надо мне врать! — нахмурился я. — Я всё знаю. Чего боишься-то? Я в курсе, что Ольга уговорила тебя.

Таня вздохнула:

— Да, Ольга Павловна мне сказала, что на фронте нужны медсёстры. Но она меня не заставляла, клянусь! С тех пор, как началась война, я сама только и думаю об этом.

— Понятно всё. Вот, значит, кто намекнул…

— Да нет же…

— Ты не понимаешь, — я подошёл, взял Таню за плечи и посмотрел в глаза. — Нас с тобой просто хотели разлучить. Они посчитали, что ты дурно на меня влияешь.

— Если так, они правы. Ты совсем из другой среды, у тебя свой путь и…

— Это не имеет значения! — перебил я. — Сколько раз можно повторять? Это всё не важно. И путь у нас такой, какой мы сами выберем. Да если хочешь, мы хоть завтра можем пожениться. Хочешь? Я хочу, например. Потому что ты — самый главный человек в моей жизни.

— Но мы не можем… — растерялась Таня.

— Да всё мы можем! Плевать я хотел на их обычаи. Что по-настоящему важно? Скажи, что? Глупые обычаи или наше счастье? Как битва закончится, мы сразу же едем обратно.

— Я не поеду. Как я могу бросить госпиталь? Думаешь, я смогу спокойно жить с тобой в поместье среди этих расфуфыренных, чванливых особ? Буду ничего не делать целыми днями, на бричке кататься, в парке гулять, да? А в этом время люди здесь будут помирать? Посмотри вокруг!

— Я не допущу, чтобы ты рисковала своей жизнью, — настойчиво произнёс я. — Всех не спасёшь.

— Всех — нет. Но моя жизнь — здесь. Сам сказал: мы сами выбираем свой путь. Я давно его выбрала, ещё до нашей встречи.

Я тяжело вздохнул. Конечно же, Таня была по-своему права. Я по глазам её видел, что находилась она тут потому и только потому, что хотела этого сама. Она понимала, зачем сюда приехала, понимала, какие опасности тут поджидают. Выбор её был осознанный.

— Да, наверное, ты права, — грустно улыбнулся я. — Почему-то думал, что тебя заставили. А это, оказалось, не так. Ты очень храбрая и у тебя доброе сердце. Молодец, что рвёшься помогать другим. Такие, как ты, здесь нужны. Но если захочешь вернуться, я буду ждать. Сколько бы времени ни прошло. Мой дом — твой дом, — на пару секунд повисло молчание. — Ладно, у тебя дела, наверное… Но я всё равно рад, что приехал. Я должен был тебя увидеть напоследок.

Таня вдруг крепко обняла меня:

— Прости, пожалуйста, если я тебя чем-то обидела. И спасибо за всё, что сделал для меня.

Я тоже обнял её, и мы стояли так какое-то время. Поверить не мог, что теряю её. Но она сделал свой выбор. Она жаждала посвятить жизнь помощи ближним, а я избрал для себя иной путь. И я должен был отпустить её. Я не в праве был её неволить.

Где-то совсем рядом раздался взрыв. Мы вздрогнули. Кто-то кричал, что враг наступает, кто-то — что началась бомбёжка. Ещё один взрыв прогремел совсем близко.

Мы с Таней выскочили из шатра.

Глава 18

На улице царила паника. Два взрыва наделали жуткий переполох. Посреди госпиталя, недалеко от нас, дымилась воронка. Истерично вопил солдат. От ног у него остались две окровавленные культи. Рядом мёртвая медсестра с окровавленной головой уткнулась носом в грунт. Метрах в десяти от нас трое раненых барахтались в грязи. Больше ничего нельзя было разобрать: куски тел, обрывки одежды, части амуниции — и всё это смешано с землёй.

— Надо унести его, — дёрнула меня за руку Таня и указала на безногого солдата, что стонал от боли. — Носилки нужны. Найди носилки.

— Держись, браток, — я схватил раненого и взвалил на спину.

— К машине! — велела Таня. — Нужно всех отсюда увести.

Я потащил к грузовикам, что стояли возле выхода. За пределами госпиталя рванул третий снаряд, потом где-то в лесу неподалёку — четвёртый. Почти одновременно громыхнуло два взрыва в дальнем конце территории.