Витязь

Усатый офицер велел мне сесть на лавку у стены, а сам принялся рассматривать мои вещи. Особенно его заинтересовала родовая бумага: взглянув на неё, он хмыкал и морщил лоб, а потом протянул второму. Тот надел пенсне и внимательно, шевеля губами, стал читать про себя.

— Вы принадлежите к боярскому роду Птахиных-Свириных? — спросил у меня усатый офицер с деланной вежливостью и едва различимым недоверием в голосе.

— Там написано, — ответил я.

— И куда держите путь в одиночку, без охраны?

— Шестьдесят седьмой подвижной госпиталь. Ищу человека. Передвигаюсь инкогнито, а потом один.

— Какого человека ищите?

— Это конфиденциальная информация.

— Послушай, парень, — офицер отбросил показную вежливость. — Хватит голову морочить. Уж не знаю, кто ты, и откуда у тебя эта бумага, но меня ты на мякине не проведёшь. Шпионишь?

— Не верите, значит? — я скрестил руки на груди.

— А с чего мне тебе верить? — офицер взял со стола родовую бумагу и продемонстрировал мне. — Подделка. Машинопись. И дураку известно, что родовая бумага пишется от руки. Да и ведёшь себя, как простолюдин. Ты боярина-то хоть раз видел? С мужиками такой фокус пройдёт, с нами — нет. Говори по-хорошему, кто таков и зачем здесь околачиваешься? Мы тебе в любом случае развяжем язык.

— А дуракам, видимо невдомёк, что никто не станет с собой таскать оригинал, — произнёс я, испепеляя взглядом усатого офицера. — Да, это копия, на которой, смею обратить твоё внимание, стоит печать. Так что одно из двух: или вы, двое ослов в форме, сейчас же отпускаете меня, или беседовать я с вами буду иначе, — я сделал морду кирпичом и старался говорить, как можно уничижительнее. Если им показалось подозрительным, что я слишком вежливо общаюсь, что ж, сами напросились: умеем и по-другому.

— Поумерь тон, — грозно сказал офицер, — иначе…

— Что иначе? — я встал с места и подошёл к столу. Оба офицера схватились за револьверы. — Что ты в меня своей пукалкой тычешь, чернь безродная? Хочешь выстрелить в знатного человека? Давай. Мне никакого вреда не будет, а тебя вздёрнут, как пса шелудивого.

Говорил я это спокойно, не повышая голоса. Глядя офицеру прямо в глаза, я взялся за ствол наставленного в меня револьвера и медленно согнул его. Военный всеми силами старался сохранить присутствие духа, но я по лицу видел, что он осознал свой промах и теперь напуган. Второй находился в замешательстве.

— Прошу прощения, господин, — пробормотал усатый. — Ошибочка вышла. Не думал, что вы и правда — сильный. Но сами понимаете: гражданский, неместный в прифронтовой зоне. Я просто обязан был… Это моя работа. Сами понимаете: кругом шпионы. Ещё раз приношу извинения, Михаил, и не смею вас больше задерживать. Если могу чем-то помочь…

— Можете, — согласился я, возвращаясь к прежнему миролюбивому тону и рассовывая по карманам бумаги и отнятые вещи. — Во-первых, отпустите бойца, с которым я приехал. Он ни в чём не виноват. Во-вторых, немедленно сообщите в штаб дивизии, что германцы обходят с востока и уже заняли Санкеляй. В-третьих, я должен попасть в шестьдесят седьмой полевой госпиталь. Всё ясно?

На моё счастье офицер кочевряжиться больше не стал и даже распорядился на собственной машине отвезти меня в госпиталь. И менее, чем через полчаса, мы въехали на территорию палаточного городка, куда свозили раненых. Артиллерия грохотала совсем близко. Из-за деревьев на западе к небу поднимались дымы.

Всё пространство между палатками было завалено ранеными: они лежали рядами, окровавленные, кое-как перебинтованные. А среди них бродили врачи и медсёстры, меняли повязки, осматривали, некоторых тащили в палатки, других загружали в медицинские машины или в обычные тентованные грузовики. Болезненные стоны множества глоток раздавались ото всюду. Я был шокирован этой картиной. Прежде я никогда не видел такого количества раненых. Их тут были сотни! Человеческие страдания переполняли это место.

Мы остановились возле офицерского шатра. Едва я вылез из машины, в нос ударил запах гнили, фекалий и медикаментов. Зашёл в палатку. Меня встретил усталый подполковник с потухшим взглядом. Он был предупреждён о моём приезде. Он приветствовал меня полупоклоном. Представился. Звали его Василий Леонидович Чернецкий, был он из потомственных дворян. Пригласил за стол.

— Чем могу быть вам полезен? Меня уведомили, что вы ищите человека, — произнёс он учтиво.

Я объяснил ситуацию.

— К сожалению, не помню новоприбывших по именам. Но да, верно, приехали к нам позавчера три новые медсестры. Я отправлял запрос в управление. Зашиваемся, как видите, нехватка личного состава. Сейчас распоряжусь привести Татьяну.

Подполковник позвал денщика и отдал распоряжения.

— Много раненых, — констатировал я, когда денщик ушел. — Страшная бойня там, похоже.

— Не то слово, — устало кивнул Василий Леонидович. — Враг атакует наши позиции второй день подряд. Потери чудовищные с обеих сторон. Транспорта не хватает, врачей и медсестёр не хватает, медикаментов тоже нет. Людей приносят и прямо в грязь складывают. Да сами видите, чего говорить-то?