Витязь

— Признаться, я была удивлена, когда получила известие об этой встрече, — сказала Ольга Павловна. — Тебе надо поторопиться. Поедешь с нами до Бобруйска, оттуда на паролёте доберёшься до Оханска. Поездом слишком долго. Садись, не стоит здесь задерживаться — она кивнула на бежевый седан, заляпанный грязью по самые окна. Фронтовые дороги не щадили дорогие авто.

Ольга Павловна поехала со мной, а её брат и воевода — во второй машине.

— Как ты здесь оказался? — это был первый вопрос, который мне задала боярыня, едва машина тронулась. — Ты должен быть в Оханске. Прокопий Иванович отпустил тебя на несколько дней во Владимир, но здесь-то ты что забыл?

— Вы, должно быть, в курсе, что после неудачного покушения меня преследовали головные боли? Так вот, семейный врачеватель ничего с этим сделать не смог, а Тропарёвы, к которым я отправился на приём во Владимир, запросили за лечение слишком много. Пришлось обратиться к своим источникам. И потому я здесь.

— И что твои источники? — недоверчиво покосилась на меня Ольга Павловна.

— Головные боли уже не тревожат меня.

— Вот как? И кто же этот чудотворец, который излечил твой недуг?

— Я бы не хотел раскрывать его личность. Главное, что я избавился от болезни, которая могла привести к фатальным последствиям.

— Отчего же такая секретность? Мы могли бы позвать этого врачевателя к себе на службу, если он так хорош, — в тоне Ольги Павловны всё ещё сквозил скептицизм.

— Он не захочет.

— Это довольно странно.

— Не то слово. Сам удивляюсь. И тем не менее…

Некоторое время мы ехали молча. Я смотрел на поле и на лесок за ним. Пошёл снег, и белые хлопья кружили в воздухе.

— Я опасалась, что дело может закончиться чем-то подобным, — произнесла Ольга Павловна. — Наёмные убийцы — это одно. Битва с витязем седьмой ступени — совсем другое.

— Я сражался с витязями шестой ступени.

— Это ещё ничего не значит. По сути, Барятинский подписал тебе смертный приговор.

— Не собираюсь сдаваться раньше времени.

— Хороший настрой… Но мы слишком многое потеряли за последние месяцы.

— И что предлагаете? Отказаться? Сбежать?

— Нет. Это исключено. Бумага подписана. Если ты не явишься на битву, на нас, как на род, которому ты принадлежишь, ляжет великий позор.

«Всё равно скоро я от вас свалю», — подумал я, но промолчал. Ольгу я пока не собирался посвящать в свои планы. Да и вообще: вначале победить надо, а потом о будущем думать. Я и сам сомневался, что битва закончится моей победой. Эх, ещё бы месяц-другой потренироваться, а то и годик… Но судьба распорядилась иначе.

До Бобруйска ехали долго, часа три. Два раза пропускали колонны пехоты и техники. Да и дорога была полностью разбита. Мороз слегка прихватил размокшую грязь, но машине, не предназначенной для бездорожья, всё равно приходилось тяжко.

Паролёт, принадлежащий Птахиным-Свириным, уже ждал на взлётной полосе. Пилота предупредили заранее. Мне предстояло лететь на небольшом биплане, напоминающем кукурузник, только с двумя моторами. Моторы выглядели весьма громоздко, каждый имел торчащую назад трубу. Видимо, паросиловая установка, вращающая винты, была совмещена с котлом. Естественно, работали паролёты на жидком топливе.

Когда я вылетел из Бобруйска, был шестой час вечера. А на следующий день в четыре утра паролёт уже приземлился в аэропорту Оханска. По пути садились в Нижнем на дозаправку. Но в остальном полёт прошёл без заминок. Я даже немного поспал и перекусил. На борту имелось всё необходимое для долгого путешествия.

В Оханске зима уже полностью вошла в свои права. За время моего отсутствия нападало много снега и захолодало. Огромное белое поле раскинулось перед моим взором, когда я вылез из паролёта. Было темно.

На взлётной полосе меня поджидала машина. Ольга Павловна предупредила семью о моём прибытии, и Прокопий Иванович подогнал авто. Я открыл дверь и забрался на заднее сиденье.

— С возвращением, — за рулём вполоборота ко мне сидела Катрин. — Как добрался?

— Отлично. Рад снова вернуться к мирной жизни, — сказал я. — И тебя тоже рад видеть. Решила сегодня поработать водителем?

— Да, Прокопий Иванович позволил мне встретить тебя, — сказала Катя. — А ты не говорил, что едешь на фронт. Семья не знала где ты, Прокопий Иванович даже предполагал, что тебя убили. Он очень сердит на тебя.

Машина тронулась с места.

— Ничего, переживём, — махнул я рукой.

— Он решил, что ты отправился за Таней. Считает это слишком легкомысленным поступком.

— Это так. Я действительно ездил за ней.

— И… ты её нашёл? — осторожно спросила Катя.

— Нашёл. Вот только она не захотела возвращаться.

— Но почему?

— Считает, что должна помогать раненым солдатам.

— И для неё это выше, чем служение роду?

— Да. Таня относится к боярским родам, мягко говоря, не очень хорошо.

— У неё нет ни капли благодарности, — презрительно фыркнула Катрин.

— Она имеет право на собственное мнение. Я не осуждаю её. Скажу даже больше: я её понимаю. Будь моя воля, я бы выбрал иной путь. Но сейчас мне уже не сойти с поезда.