Витязь

Я остался один. Слова чиновника заставили серьёзно задуматься. Не скажу, что я питал какие-то иллюзии по поводу своего будущего. Я и раньше понимал, что победы в сражении недостаточно, чтобы войти в круг боярской знати. В жизни всё значительно сложнее, чем в древних легендах, и мне без земли и денег нечего было делать среди аристократов. Но до сегодняшнего дня я не сильно об этом переживал, ведь в ближайшие годы я даже не планировал становиться главой нового рода. Битва с Барятинским свалилась как снег на голову, и все мои мысли сейчас были сосредоточены на том, как победить в ней. Так что обер-секретарь Муромский своим предложением буквально припёр меня к стенке.

Когда он уехал, в гостиную вошла Катрин.

— У тебя грустный вид, — заметила она, присаживаясь на стул рядом.

Что меня всегда в ней поражало, так это то, что никогда не спросит: «О чём говорили?» или «Где был?». Всё какими-то намёками. Я-то понимал, что она считает неприличным напрямую интересоваться делами человека, имеющего более высокий социальный статус. Но для меня всё это выглядело довольно странно.

— Нечему радоваться, — я пересказал Кате суть только что состоявшегося разговора.

— Так и думала: они хотят тебя завербовать, — вздохнула она.

— Именно. Но ведь Муромский во многом прав. Что меня ждёт, когда я стану главой рода? Откуда взять землю и деньги? Так или иначе, мне придётся кому-то служить, чтобы скопить хотя бы небольшое состояние. Но не каждый боярский род захочет иметь со мной дело, а многие попытаются устранить. К тому же государство более надёжный покровитель, чем род, в котором осталось три человека.

— Но тебе придётся отказаться от боярского титула! Ты обречёшь себя на роль служилого человека, вроде меня. Разве для этого ты появился на свет? Нет, тебе уготована более славная судьба.

— Толку от этой судьбы?

— Не говори так! — сказала Катрин с жаром. — Я всё бросила, чтобы служить тебе. Я верю в то, что ты имеешь великое предназначение. А ты хочешь отказаться?

— Прости, — я почувствовал себя немного виноватым от сквозящего в словах дружинницы укора. — Твои взгляды не очень реалистичны. Тебе вбили в голову оторванные от реальности идеи. Но подумай… просто подумай, какие мои шансы и что мне делать дальше в этом мире, не имея ничего, кроме титула и сотен влиятельных врагов? Да и тайная полиция со мной больше не будет церемониться. Я много чего натворил, и ты — тоже. Они нас схватят и казнят. Этого хочешь?

— Ты должен что-то придумать, — не унималась Катрин. — Это важно!

— Кому?

— Нам всем.

— Нет в этом ничего важного. В конце концов, я стану дворянином — тоже неплохо. И с голода не помру.

— А ты этого хочешь? Что твоё сердце говорит?

— Последнее время я хотел две вещи: выжить и не попасть в кабалу.

— Вот! И в этом твоя суть. Ты жаждешь независимости — и это путь сильного. А сомнения — они от лукавого. Не поддавайся им и не позволь сбить тебя с пути истинного. Не допусти того, чтобы жертва твоих родителей оказалась напрасной.

Я промолчал. Катрин, конечно, много ерунды вбила себе в голову. Но её тоже можно было понять: для неё суть всей жизни заключалась в служении великому роду. Она многим пожертвовала за свою идею, а я шёл на попятную.

— Так значит, если я откажусь от боярского титула, ты уйдёшь? — спросил я, глядя ей в глаза.

Катрин отвела взгляд, нахмурилась, поджала губы.

— Нет, — выдавила она, наконец. — Я обещала. Но… Я не знаю, зачем тогда жить.

— Ох, как всё сложно… Ладно, я что-нибудь придумаю, — заверил я, поднимаясь с места. — А сейчас, кажется, пора накрывать на стол. Время-то обеденное.

Глава 25

Битва с Ярославом Всеволодовичем должна была состояться возле деревни Грязевка, на том самом поле, где в начале сентября произошло сражение между Птахиными и Барятинскими. Я собирался прибыть в Нижний Новгород накануне вечером, снять на ночь гостиницу, а утром отправиться к месту встречи. Ехать я планировал инкогнито, дабы ни пресса, ни кто-либо ещё не пронюхал раньше времени о моём приезде, и всё обошлось без лишней шумихи. В качестве сопровождеения я собирался взять с собой Катрин.

Вечер перед отъездом я провёл за ужином у Птахиных-Свириных. Явились почти все, кто находился сейчас в Оханске: в основном, жёны уехавших на фронт воинов, дети, старики. Почти тридцать человек собралось. Разумеется, главной темой общения была предстоящая битва. Только и говорили, что о ней, да обо мне. Этим вечером я оказался гвоздём программы. Впрочем, многие сомневались в моей победе, и порой я ощущал себя так, словно нахожусь на собственных поминках.

После ужина вернулся в особняк.

Катрин сидела у меня в кабинете и чистила оружие: револьверы и карабин. Готовилась к завтрашней поездке. Остальные вещи уже были собраны. Поезд отправлялся завтра в четыре тридцать утра. По расписанию он должен был прибыть в пункт назначения вечером, но поскольку поезда сейчас ходили с перебоями, мог задержаться на всю следующую ночь, так что я готовился к худшему раскладу.