Витязь в овечьей шкуре

— Кто это, черт побери, такой? И; откуда он взялся? — спросил один оперативник, другие наблюдали за Наташей от самого Березкина и едва-едва пришли в себя после ее «пончикового» бенефиса. Двое их товарищей — парень и девушка — сидели за соседним с Наташей столиком.

— Понятия не имею, кто это такой. Валентин Львович, ты в курсе?

Негодько запыхтел и отрицательно покачал головой. Через минуту из кафе вышел парень с сигаретой во рту, прошел мимо машины и бросил в приоткрывшееся окно:

— Ее бывший мужик. Хочет вернуться.

После чего выбросил сигарету в урну и отправился на свое место за столиком.

— Его надо — того. Как-то отозвать, — заявил Негодько, переварив информацию. — Он нам всю операцию сорвет. Кто полезет убивать бабу, когда рядом с ней сидит такая гора мускулов?

— И этот еще, Шевердинский, — поддакнул молоденький лейтенант.

— Шевердинского тоже убрать, — согласился Негодько. — Сейчас чего-нибудь изобразим. Но эта-то, дурочка, о чем себе думает? Ведь знает, что ее должны ножом пырнуть, знает — и не делает ничего, чтобы приблизить столь важный момент!

— Ната, — говорил тем временем Калашников. — Вернись ко мне. Я куплю тебе кольцо с бриллиантом. И шубу. Помнишь, ты хотела шубу из этих, как его?..

— Козлов! — радостно воскликнула Наташа.

— Шуба из козлов? — страшно удивился Сева Шевердинский. — Какие у тебя ужасные вкусы, Наталья. Другая на твоем месте попросила бы дорогую, норковую. А козлы сколько стоят?

— Да я не про шубу, Сева, а про молодого человека. Вот, познакомься — это Валера Козлов.

Валера Козлов в самом деле обнаружился тут же, за Севиной спиной. Он только что вошел в кафе, приблизился к столику и теперь стоял весь розовый, словно ярмарочный пряник. Если бы у него в руках была шапка, он непременно принялся бы ее мять.

— А я, видите ли, за вами, — выдавил он из себя, обращаясь к Наташе и опасливо косясь при этом на Калашникова.

— Уже? — удивилась она. — А сколько сейчас времени?

— Я не знаю… Я пораньше приехал, потому что мы уже купили корнеудалитель, а Марине позвонил Андрей Алексеевич…

— Да кто ты такой, — грозным тоном спросил Сева, нацеливаясь на последний оставшийся в живых круассан, — чтобы увозить от нас любимую женщину?

Тот на шаг отступил от стола и сказал отчего-то басом:

— Я — Валера Козлов. Я на машине.

— Да я, знаешь ли, тоже не на поезде! — отозвался Сева и немедленно получил тычок локтем.

— Ната, поговори со мной! —..снова подал голос Калашников, который отвлекался на то, чтобы раскурить короткую сигарету. От нее пошел едкий желтый дым.

— Ну и табачок вы курите! — принюхался Сева. — Неужели чуйская марка?

— Так вы поедете? — осторожно уточнил Валера.

— Кстати, ты нас так и не представила, — не обращая на мальчишку никакого внимания, продолжал Калашников. — Это кто?

И он кивнул на Шевердинского, который продолжал самозабвенно жевать и глотать.

— Садись! — велела Наташа Козлову. — Сейчас мы допьем кофе и поедем. Я тебе тоже закажу чашечку, если ты не возражаешь. А это, — она обернулась к Калашникову с любезной улыбкой. — Мой жених Шевердинский.

Сева подавился круассаном и принялся кашлять в салфетку с таким остервенением, словно внутри у него оказалась живая муха и он во что бы то ни стало решил сохранить ей жизнь.

— Мы собираемся пожениться в начале осени и сразу же уедем в свадебное путешествие на Майорку.

— Ната, — заявил наглый Калашников, — что такое Майорка по сравнению с моей негасимой страстью?

Официантка, которая принесла Валере кофе, поглядела на Калашникова с восторгом, а потом на Наташу — с завистью.

— Ты можешь мне предложить что-то лучше Майорки? — поинтересовалась она.

— Я подарю тебе весь мир!

— А булочка тоже мне? — противоположным собственному недавнему басу тощеньким голоском спросил Валера.

— Тебе, тебе, мальчик, — ласково ответил Сева, не зная, куда себя деть. Все, что было заказано, он съел и выпил и теперь не мог придумать, чем занять руки и какое соорудить на лице выражение. Статус жениха его вовсе не радовал.

— Кстати, насчет Майорки, — решительно начал он, и тут в кафе вошел Покровский.

Когда Негодько увидел Покровского на подходе к «Бригантине», его чуть не хватил апоплексический удар.

— Щас я этой куртизанке хреновой записку напишу! — пообещал он и принялся пыхтеть над блокнотом. — Пусть у нее мозги на место встанут!

У нас тут бандит, понимаешь, нервничает, того гляди — уйдет, а она устроила дом свиданий!

Увидев Наташу в окружении целой компании мужчин, Покровский удивился и даже пару секунд помедлил на пороге, но потом преодолел сомнения и двинулся к столику.

— Андрей Алексеевич! — первым выдал свою растерянность Козлов. — Я вот.., как договаривались…

— Хорошо-хорошо, — едва заметно поморщился тот. — Просто я ехал мимо и решил сам подбросить Наталью домой, в Березкино. Доедай, что ты там ешь, и можешь быть свободен, спасибо тебе.

— Ой, Андрей Алексеевич, ну что вы! — Наташа мгновенно растаяла, как сахарная глазурь на горячей булке.

— Куда это — домой? В какое такое Березкино? — неожиданно грозным голосом спросил Калашников. — У нее пока что один дом — наш.