Витязь в овечьей шкуре

Не могла же она прямо так, в лоб, заявить: потому что ваша жена влюблена в Андрея до потери пульса и могла запросто перетравить всех, кому он дарил свое внимание. Вместо этого она сказала:

— Так из-за перчаток же! Больше женщин в окружении Покровского, способных совершить два убийства, в наличии не имелось.

— А я? — с любопытством спросила Марина.

— Ты так боялась за своего отца, что я немедленно отмела твою кандидатуру.

— А мне однажды пришло в голову, — заявил Стае, — что это Маринка расправляется с потенциальными мачехами. И способ отравления такой… женский.

— Дядя Стае! — воскликнула возмущенная девушка.

— Да-да! — подхватил Генрих, который с самого начала весьма трепетно относился к вопросу о цианиде. Его продовольственные запасы и баночки с приправами сто раз проверили следователи. — Очень женский способ. Почему именно цианид и где он его взял, этот парнишка?

— Марин, ты знаешь, откуда приехал Валера? — задала вопрос Наташа.

— Из Дальнегорска. Это в Иркутской области.

Вообще-то он родился в Москве, но родители уехали туда работать… А в Москве у него тетка, у нее он и жил. А что?

— У меня есть приятель-журналист, — объяснила Наташа. — Петя Шемякин. Я с ним созвонилась и попросила что-нибудь узнать про этот Дальнегорск. Единственное, что ему удалось откопать, так это статью в областной газете. О скандале, связанном как раз с дальнегорским заводом.

Она достала из сумочки лист бумаги, развернула и прочла:

— «Более трехсот килограммов опасного яда находилось на плохо охраняемом складе некогда процветающего оборонного предприятия в Дальнегорске. Лишь после того, как пресса забила тревогу, местные власти занялись наведением порядка. Четыре бочки цианида срочно перевезены на полигон под Иркутском и уничтожены». Думаю, все понятно. Валера сам говорил мне, что несколько месяцев работал сторожем на заводе. А потом отправился к тетке в Москву. Вместе с ним сюда приехало некоторое количество цианида.

— Подождите-подождите, — поднял руки Вадим. — Я все-таки не понял фишки с его разоблачением. Вы догадались, каким образом убийца мог подать жертве термос с отравленным кофе. Но с чего вы взяли, что убийца — именно Козлов? Так мог сделать кто угодно! Взять пакет — протянуть мороженое. Я тоже мог. Почему вы меня, к примеру, не заподозрили?

— Вас я тоже подозревала, — отрывисто бросила Наташа. — Я подслушала ваш разговор по поводу изобретения. Вы спорили с братом — продавать или не продавать идею. ,Вы хотели продать, а Андрей Алексеевич препятствовал. Отличный повод — засадить его в тюрьму.

— А почему не убить? — спросила Лина с интересом. — Избавиться от проблемы?

— Ну… Потому что до этого же самого повода могла докопаться и милиция. А вот мотива разделаться с Алисой или с Людой у Вадима точно не было. Такого мотива почти ни у кого не было, — добавила она.

— Так как же насчет разоблачения? — напомнил Вадим.

— Видите ли, меня насторожила одна вещь.

Как-то раз я звонила по телефону своей подруге, и мне показалось, что нас кто-то подслушивает по параллельному аппарату. В конце разговора я сказала ей, что сию секунду иду принимать душ. Вошла в ванную, включила воду, а потом вернулась за полотенцем. И увидела Козлова, который как раз выскальзывал из моей комнаты. Я подумала: вот кто подслушивал! Он решил, что раз я в душе, то можно спокойно войти и не попасться. — Она кинула взгляд на Покровского и добавила:

— Я и сама в одной гостинице проделала такой же финт с душем.

— Этот тип забрался к вам в комнату? — удивился Стае. — Но зачем?

— Он нам самолично рассказал с Андреем Алексеевичем — зачем.

— Я из этого рассказа ровным счетом ничего не понял, — признался Покровский, только сейчас сообразив, что умирает от любопытства.

— А я вам объясню. Дело в том, что у меня перед приездом сюда, в Березкино, тоже возникли кое-какие проблемы. Даже не кое-какие, а очень серьезные. Меня перепутали с одной женщиной, которая была свидетельницей похищения человека. Свидетельницу надо было убить.

— Вы шутите! — воскликнул Генрих, который собирался съесть печенье, но, потрясенный Наташиным рассказом, забыл положить его в рот.

— Можно сказать, что здесь я скрывалась от своей смерти. Честное слово. Когда я в тот день звонила своей подруге, она рассказала, что возле моей двери дежурит качок, сильно интересующийся моим местопребыванием. Козлов же, который подслушал этот разговор по параллельному телефону, сразу понял, как можно меня устранить.

А заодно и запутать следствие. Если сообщить бандитам, где я нахожусь, они явятся сюда и меня прикончат.

— Простенько и со вкусом, — пробормотал Стае.

— Сначала я подумала, — она обернулась к Покровскому, — что «хвост» привел за собой Ерискин. Но потом поняла — нет. Кто бы стал следить за Ерискиным, даже не смешно. Как в таком случае бандиты узнали, где я нахожусь? А на самом деле вышло вот что. Козлов позвонил своему приятелю, который что-то там был ему должен…

— Тридцать баксов, — вспомнил Покровский.