Витька на Кудыкиной горе

– Правильно. – Русалка прищурилась. – А вот последняя загадка тебе, мальчик. Заря-заряница, красная девица, по полю ходила, ключи обронила. Месяц видел, а Солнце скрало.

Витя даже вспотел от волнения. Он и предыдущие отгадать не мог, а эта совсем сложная.

«Наверное, это иносказание, – размышлял он. – Заря что-то уронила, месяц это не заметил, а солнце забрало. Значит, это появляется утром и исчезает днём. Что же это?» Он бросил отчаянный взгляд на друзей, но те ничем помочь не могли.

«Что же бывает утром? Что?»

На ум ничего не шло.

«И как может пропасть? Просочиться в землю, растаять, усохнуть, улетучиться?»

Наконец его осенило.

– Роса! – закричал Витя. – Это роса. Ночью её нет, утром она выпадает, а днём уже испаряется.

– Ты молодец! – похвалила старшая русалка. – Держи награду, а мы домой пойдём.

Девчонка протянула цветок, Витя поблагодарил и взял. Тут она подскочила и чмокнула его в щёку. После показала язык Ваське и убежала за сёстрами.

– Вот ведьма какая! – возмущалась Васька, пока они спускались с горы.

– Мурр, она же русалка, чему ты удивляешься? – Баюн не видел в происшедшем ничего странного.

Они вышли из леса. Ночь сменилась тусклым рассветом, от земли поднимался пар. Витя спросил:

– А как цветок клад откроет?

– Надо его подбросить в воздух, он дорогу и покажет, – подсказал Баюн.

Так и сделали. Цветок поднялся и медленно полетел над землёй. Друзья шли за ним. Наконец цвет папоротника остановился.

– Здесь клад, – тоном знатока заявил Баюн.

– Ой, у нас и лопат нет, – спохватилась Васька.

– Лопаты не нужны, слова заветные знать надо… или сочинить. Витя, выручай, – сказал Баюн, – ты у нас поэт, придумай.

Витя нахмурился, походил взад-вперёд, покусал губы, затем скрестил руки на груди и приказал:

Мать сыра земля, расступись!
Меч-кладенец, нам покажись!
Глубоко меч заветный зарыт,
Кто найдёт, сказку всю покорит.

В тот же миг земля разверзлась, и из неё появился длинный ларь. Витя торопливо отпер его. Ларь был пуст.

Глава 9. Кораблекрушение

Витя сидел на берегу. Он сбежал от остальных, чтобы побыть одному. Солнце клонилось к горизонту, вытягивая тени деревьев. От воды наползал туман, отрезая мальчика от всего мира. Витя кинул камень в реку, по воде пошли круги. Нашарил в песке ещё и, не задумываясь, бросил снова. Он не представлял, что теперь делать. Меча-кладенца нет, и идти к Кощею бессмысленно. Значит, домой не вернуться. И он никогда не увидит ни маму, ни папу. Вите казалось, что всё напрасно. До этого он отгонял малейшее сомнение, а сейчас не отмахнёшься: он застрял в Тридевятом царстве навсегда.

Раздался шорох – Васька, подошла, села рядом:

– Айда к нам? Мы ужинать собрались.

– Не хочу. – Какая еда, когда жизнь перевернулась?

Васька не отставала:

– Заодно у Баюна спросим, что дальше делать.

– Не хочу я ни с кем ни о чём говорить! – На Вите словно выросли колючки. – Как ты не понимаешь? Я же теперь домой не смогу попасть!

Васька прошептала:

– Я тоже не смогу.

И исчезла. Тут только до Вити дошло, что и Ваське нелегко. Он посидел ещё немного, чтобы успокоиться, а потом вернулся к лодке. Баюн пил сливки, Васька – чай с брусничным пирогом.

Витя сказал:

– Извините меня.

– Ничего, – ответила Васька, – со всеми бывает.

Витя сел рядом с Баюном и налил из самовара чай. Сегодня тот был заварен с душистой мятой и лепестками черемухи. Витя добавил сахару и взял черничный пирог. Он сосредоточенно жевал, собираясь с мыслями, потом заявил:

– Завтра обратно вернёмся. Будем с дедушкой решать, как с Кощеем сладить. Может, закажем Даниле-мастеру шапку-невидимку и сапоги-скороходы. Потом я к Кощею подберусь и украду ключ, он даже не заметит. Раз – и обратно. Или гусли-самогуды используем: как включим музыку, так Кощей плясать будет, пока сам не захочет проход открыть.

– Правильно, – поддакнул Баюн, – утро вечера мудренее.

– А расскажите, пожалуйста, сказку, – попросила его Васька. – А то… – И не закончила, хотя всем ясно: хочется отвлечься от печальных мыслей.

Баюн задумчиво почесал затылок:

– Какую же рассказать? Мурр… А поведаю-ка я вам историю стольного Китеж-града.

Он уселся поудобнее и начал: