Вьюн над водой

– Ну здравствуй, – сказала Мать, заходя на порог. Ваня попятился. Конечно, он догадывался: то, что сейчас будет происходить, когда-нибудь должно было случиться, но ведь не прямо сейчас! Прямо сейчас он понимал, что не готов, но и бежать было уже поздно. Словно читая его мысли, Мать бросила с порога торжественно-печальным голосом:

– Ты бы иначе сбежал, сын. У меня не было другого выхода.

Сбежал бы, это точно, думал Ваня. В последнее время он месяцами жил у друзей, перебиваясь с квартиры на квартиру – не сказать, что из-за Матери, конечно, но если бы не вопли и истерики, когда он возвращался, то оставался дома куда чаще.

– Чай? – глупо спросил Ваня.

– Нет, спасибо, я ненадолго, – ответила подруга Матери. Мать смолчала, прошагав в комнату. Тяжело села на диван, продышалась.

– Иван, – начала она. – Ты ничего не хочешь нам сказать?

– Ничего, – как можно спокойнее ответил Ваня и отошел к окну. Присел на стул.

– И не догадываешься, по какому поводу мы собрались, нет?

Мать испытующе смотрела на него.

Ваня стал думать, что, возможно, действительно есть варианты – какие-нибудь более простые, в которых он тоже, разумеется, был виноват, но не настолько. Впрочем, присутствие подруги Матери не оставляло просторов для интерпретаций. Он посмотрел на нее с обреченной надеждой.

– Ладно, чего далеко ходить, – сказала она. – Мама была в институте.

Все стало окончательно ясно.

– Ты провалил экзамены, – начала Мать. – Зачем ты меня обманывал?

– Я не обманывал, – ответил Ваня. – Я ничего не говорил.

Мать и без того еле держалась, а услышав эти слова, рассвирепела.

– Что это значит – ничего не говорил? Сокрытие фактов – это тоже обман. Ты чего, не знаешь?

Эту фразу Ваня помнил с детства. Он решил, что ничего не будет отвечать. Ему предстояло прожить ужасное время, и на сколько дней оно затянется, Ваня не знал. Самое страшное предстояло сегодня, сейчас.

– Мы с отцом тратим деньги – чтобы ты учился, все эти взятки деканам, завкафедрой, всем этим гребаным профессорам. И что? Чем ты нам отвечаешь? Где твоя благодарность? Ты как будто не хочешь учиться.

Ваня не выдержал:

– Я тебе говорил, что не хочу там учиться. Еще с третьего курса. Мне не нравится там, мне это не нужно.

И тут же пожалел.

– Да как может нравиться-не нравиться! Это надо просто и все. Надо! Кто будет матери на старости лет помогать, если ты не будешь учиться. Тебе осталось полтора года. Получи уже этот диплом.

– И чего? И чего с ним? – отчаянно ответил Ваня. – Мне не нравится эта специальность. Как я буду по ней работать? И кому я там буду нужен?

– Ну, это, конечно, правда, – неуверенно сказала подруга Матери.

– Да какая к черту разница! Нравится, не нравится. Это работа. Все работают. Кому-то может нравиться работа? А? Но все работают.

– Ты не работаешь, – возразил Ваня.

– У меня здоровье. У меня по дому дела, у меня бабушка. Как ты смеешь мать попрекать?

– Но не все же работают, получается, так?

– Нет, ты посмотри на него.

– Ваня, ты лучше скажи, как ты будешь решать проблему, – встряла подруга Матери. – Экзамены-то надо как-то сдать.

– Сдам, – сглотнул Ваня.

– Ну вот и хорошо.

– Да что хорошо-то? – взревела Мать. – Что хорошо? Ты вообще в институт ходишь? Ну?

Ваня молчал.

– Ну скажи, а? Я же была в институте, я все равно знаю.

– Так зачем тогда, – начал Ваня.

– Ну правда, понятно же, – сказала подруга Матери.

– Нет, непонятно, – Мать встала и ударила кулаком по столу. – Непонятно, – заорала она. – Пусть он скажет. Ты. В. Институт. Ходишь???

Ваня сжал зубы.

– Ну что ты молчишь, тварь такая!

– Ну тихо, успокойся, успокойся, – почти шептала подруга Матери.

– Я хочу, чтобы он сказал!

– Хожу, – тихо ответил Ваня.

– Что он там сказал? Не слышу! Ты нормально можешь говорить? Или ты дебил?

– Хожу, – повторил Ваня.

– Ааааааааааа!!! – заорала Мать. – Аааааааааааааааа!!!!

Она бросилась к двери и бешено заколотила по ней кулаками.

– Ну что за сволочь!!! Я убью его, убью сейчас! Слышишь, тварь! Я убью тебя, сволочь!

Подруга Матери поднялась, неуверенно встала между ними.

– Тихо, ну тихо, – так мы ничего не решим.

– Нет, ну я только что была в институте, мне сказали, что месяц не видят его там, что нигде он не был, а он в глаза матери врет, гнида! Почему ты врешь, а? Почему врешь матери?

– А как тебе скажешь правду, – в отчаянии бросил Ваня.

– А вот так, – ревела Мать. – Вот так и скажешь. Раньше надо было говорить. Ты сам в семнадцать лет поступал туда. Сам выбрал!

– Но я ошибся!

– Нет, ты слышишь, что он говорит. Ошибся. Это твой святой долг – доучиться, гаденыш. Мы с отцом его кормили, поили, а он – ошибся.

– Ну бывает, бывает, бывает, – повторяла подруга Матери. – А ты, Вань, лучше бы сейчас ничего не говорил.

– Да он убить хочет мать, сука! Убить хочет родную мать, в гроб загнать, в могилу! И это за все, что мы для тебя сделали! Подонок ты, просто подонок!