Viva Америка

— Неповиновение, равно как и несогласие вступить со мной в половую связь, неприемлемо для меня.

— Так точно, директор Болль! — пролаял Коулман и схватился за «Хлопушку». — Чего застыл, Филиппины? Потащили!

Бальтасар усмехнулся и поднял со своей стороны «Хлопушку». Болль тем временем забросила на плечо сумку Лесли.

— До встречи, — кратко бросила она и на прощание добавила: — Арчибальд, у меня на тебя планы.

— Я готов, директор Болль! — гаркнул Фуз, вытянувшись по струнке.

— Знаем мы эти планы, — проворчала Козетта. — Сама такая. Пошли уже!

Пару мгновений наши группки сверлили друг друга тяжелыми взглядами. Наконец Болль махнула рукой, и они скрылись за наростом острова. Немного постояв, мы отправились своим маршрутом.

— И вот мы одни! — оптимистично подытожил Фуз, явно предвкушая скорую встречу с Болль и ее «планами». — «Сейчас бы бубылку пива и желтый волосатик, верно, Алексей Ржаной?» — по-русски спросил он у меня.

— Верно, Фуз Арчибальд Тапиока! — в тон ему ответил я, обходя мелкие поры моста, похожие на норы сусликов. — Ведь «желтый волосатик» и «бубылка пива» — предел желаний! Или, может, на кухне русского человека есть что-то еще, о чём мечтает твоя африканская душенька?

— Ну-у-у, — протянул польщенный Фуз, не заметив вагон сарказма с моей стороны. — Еще я читал, что русские обожают такие блюда, как «табачковая икра» и «тревожная запеканка». Они действительно так хороши?

Я приложил руку к груди и с чувством сказал:

— Я так тревожусь, когда ем ту запеканку!.. А уж как «табачковая икра» наших выручает! Вот нет сигарет — а «табачковая икра» есть! Так ее набивают в трубки и курят! Жидковато, конечно, но ничего. А пепел потом в ту же банку — р-раз! И по новой — или ешь, или куришь! Чудо России!

Фуз беспомощно округлил глаза:

— Э-э-э…

— Расслабься, здоровяк, — успокоила его Козетта, фотографируя убегавший в инопланетную даль мост. — Русский язык — язык контрастов, а наш уроженец снегов и коррупции еще их и мастерски сгущает!

— А вы как хотели? — рассмеялся я, огибая очередную внушительную «ноздрю». — Нахватались русского по верхам и думаете, что русскому человеку в душу заглянули? Хотели, как говорится, и рыбку съесть, и… яблоко облизать[99]?! Хах!

— Как это? — оживился Лесли, на ходу развивая свой обвисший плащ словно крылья.

— Чтобы ответить, мне потребуется вкусная рыбка и — Козетта! Я всё объясню на конкретном примере — но только ей! А то вы обидитесь! — засмеялся я, донельзя довольный собой.

Козетта, Фуз и Лесли крепко призадумались. Некоторое время мы шагали молча. Поразительная тишина, вызванная непостижимой глубиной русского человека в глазах иностранцев, нежно онанировала мое чувство патриотизма.

— В той поговорке совершенно точно присутствует некая фаллическая конструкция! — наконец просветленно хихикнул Лесли и вопросительно взглянул на меня: — Угадал?

— Алекс! — возмущенно воскликнула Козетта. — Ты что, собирался заставить меня облизать некую фаллическую конструкцию, м-м-м?!

— Мулунгу! Как же так можно! — искренне изумился Фуз. — Алексей Ржаной! Ты должен знать: фаллические конструкции внутри группы квалифицируются как домогательства на рабочем месте! И это после вашего-то шахматного хобби, от которого вы каждый раз такие довольные! Непостижимо!

Я с виноватой улыбкой развел руками, прочистил горло и вместо ответа что было сил затянул «Песню о Щорсе».

Шел отряд по берегу,
Шел издалека,
Шел под красным знаменем
Командир полка.

Голова обвязана,

Кровь на рукаве,
След кровавый стелется
По сырой траве.

«Хлопцы, чьи вы будете,

Кто вас в бой ведет?
Кто под красным знаменем
Раненый идет?»

«Мы сыны батрацкие,

Мы за новый мир,
Щорс идет под знаменем —
Красный командир.

В голоде и в холоде

Жизнь его прошла,
Но недаром пролита
Кровь его была.

За кордон отбросили

Лютого врага,
Закалились смолоду,
Честь нам дорога».

Тишина у берега,

Смолкли голоса,
Солнце книзу клонится,
Падает роса.

Лихо мчится конница,

Слышен стук копыт,
Знамя Щорса красное
На ветру шумит.[100]

Пел я зычно, с напускной суровостью, перепевая каждую четвертую строчку с протяжным «о-о-о». Мне сразу вспомнились свои студенческие годы, когда мы с однокурсниками глупо рассекали по улицам, горлопаня эту песню.