Viva Америка

Тестируя акустику дыры диким воплем, я проскочил ее за несколько спрессованных мгновений ужаса, после чего упал в овал оранжевого света и, наконец, вылетел наружу. Безбрежная, океанообразная бездна, полная зловещих вспышек и желтоватых радуг, безразлично раскинулась подо мной. Я судорожно вдохнул, зажмурился и заорал еще истошнее.

«Боже, если я так буду орать, я же запросто обмочусь! — вдруг рассудительно подумал я. — А еще: за час состарюсь — от стресса!.. Ну уж хренушки!.. — Я обреченно сложил руки вдоль тела, выпрямил ноги и развернулся головой вниз. — Курс — на камень или что потверже!.. Размозжусь… мой „нектар“ соберут… вернусь на поля… помогу ребятам… Стоп!.. А кто же меня в таком случае соберет и, главное, где?!»

Сдуру приоткрыв один глаз, я в страхе заметил стремительно приближавшуюся радугу. Я влетел в нее и закашлялся. Мои глаза тотчас заслезились, будто окутавшие меня желтоватые пары были дымом от костра, только что затушенного по-пионерски[103]. Я икнул и внезапно увидел Козетту, Лесли, Фуза и… себя. Мы упрямо шагали по мосту и воодушевленно распевали «Песню о Щорсе».

— Ребята! — радостно крикнул я им, не чувствуя при этом ни своих рук-ног, ни себя самого. — Ребята, вы меня слышите?! Божья роса мне…

Вдруг я кое-что понял о каждом из них.

Здоровенный и холеный Фуз был по-настоящему горд знакомством с нами. Мы для него были хорошими людьми, на которых он равнялся и ради которых он был готов на всё… Привлекательную и циничную Козетту распирало непривычное ей чувство. Это была любовь. И этот скверный для циников комплекс эмоций раздувал в ней парус заботы о других… Маленький и параноидальный Лесли искренне беспокоился о нас. Иногда он даже забывал о своей мести. Иногда он готов был отдать жизнь даже за голубя. Такова была цена его усталости…

— Ребята… — потрясенно прошептал я.

Внезапно воздух вокруг меня сжался, словно втянутый кишечником для залпа, — и я оказался в паре метров над мостом. Я растерянно взмахнул руками и грохнулся прямо перед своей командой. Я ошарашенно встал, и ко мне тут же бросилась Козетта, тогда как Лесли и Фуз глупо замерли с открытыми ртами, будто приглашая кинуть в них по печеньке.

— Алекс! А-а-алекс! Дурак ты дурацкий! — зло всхлипнула Козетта. — Мы думали, ты умер! А тут ты — через три часа!.. Дур-р-рак таежный!.. — И она, ударив меня кулачком, прижалась ко мне.

— Меня не было три часа?! — не поверил я и недоуменно обнаружил в руке кепку Козетты, которую так и не выпустил. — Да ведь я едва ли десять минут отсутствовал!

— Три часа семнадцать минут! — радостно взвизгнул Лесли и галантно протянул мне «АК-12», отброшенный мной перед той злополучной дыркой. — Герой должен быть при оружии — как и пузико при пиве! Хих!

— Пивасик не квасик! — согласно засмеялся я.

— А вот я… Да я… Мулунгу! — Фуз сгреб нас троих в свои широченные объятия. — Я молился о твоем возвращении, Алексей Ржаной! Пообещал даже раздать свою коллекцию гигиенических пакетиков из самолетов, если это случится! Теперь вот придется…

Мы весело рассмеялись. Затем я поцеловал Козетту в шахматные волосы и аккуратно водрузил на них ее кепку газетчика.

— О-ля-ля! Пока ты там неизвестно с кем болтался, мы дошли до конца моста! — кокетливо похвасталась Козетта. — И для справки: ты же ведь один был, м-м?

Я потерся о Козетту кончиком носа и с интересом огляделся. Однако мое любопытство тут же испарилось, оставив вместо себя очередную порцию ваты в ногах и изумления.

Исполинская черная жила, сращенная с прозрачно-восковой плотью моста, обрывалась зеленоватыми сухожилиями, при помощи которых она словно вытягивала из ниоткуда край пустынного материка, покрытого дымившимся хитином и кратерами. Над материком висело подозрительное марево, напоминавшее растворенный в воздухе желток. Помимо этого, с каждым мгновением материализовывавшаяся земля становилась всё осязаемей и четче.

Я схватился за лоб и поискал взглядом группку Болль. Перемычка с соседним островом, чьи топорщившиеся наплывы закрывали обзор, была совсем рядом.

— Мы так спешили с сервировкой мести, что даже Беллу обогнали! — возбужденно хихикнул Лесли, потирая ручки. — А еще мы с Тапиокой поспорили на доллар, чья из команд быстрее доберется до мостика к мостику! Хих!

— Директор Болль уже близко! — убежденно прогудел Фуз. — И доллара тебе не видать, скользкий ты немец! У них дополнительный вес, у них…

Неожиданно Фуз осекся, ошарашенно вытаращив глаза. И это было почти нормально, ведь глаза Фуза вытаращивались по любому поводу. Однако подобные мимические метаморфозы, к моему удивлению, произошли также с Лесли и Козеттой. Все они словно окаменели — смотря куда-то за мою спину.

— Приветствую, — раздался позади меня щелкающий шепот.

— Боже… — вздрогнул я и, сжав покрепче, автомат, обернулся.

На стыке моста и загадочного материка стояло нечто.

Глава 20 Столп и авось