Виват, гардемарины!

Сидевший на облучке кареты кучер замахнулся кнутом и зычно крикнул:

— Но-о-о, зале-етные!!! — И запел что-то русское, протяжное.

Друзья переглянулись, потом опять всмотрелись в карету.

— Сашка, это ж Гаврила! — ахнул Алеша.

Саша спрыгнул с коня, захватил пригоршню снега и стал жадно есть. Обтер лицо снегом и сказал с облегчением:

— Все, Алешка, суши весла… Никита с нами.

Гостиница в Потсдаме.

Друзья сидели втроем в номере гостиницы, и было видно, что не один бокал уже выпит за дружбу. Гаврила проворно обслуживал их. Алеша держал в руках гитару.

«По воле рока так случилось
Иль это нрав у нас таков?
Откуда, друг, скажи на милость,
Такое множество врагов?»

— пропел Саша.

«Но на судьбу не стоит дуться.
Там, у других вдали, — Бог весть,
А здесь у нас враги найдутся —
Была бы честь, была бы честь!»

— подхватил Никита.

«Не вешать нос, гардемарины!
Дурна ли жизнь иль хороша —
Едины парус и душа,
Судьба и Родина едины!»

— пропели они хором.

— Подведем итог, — заговорил Саша. — Почему графиня Рейнбек, она же графиня… нет, герцогиня Ангальт- Цербстская, нас заперла? Что она скрывает?

— Возраст, — мрачно произнес Алеша, и друзья рассмеялись.

— Будем серьезны! — сказал Никита. — Может, она хотела тайно встретиться с Брильи?

— Но тогда зачем весь этот маскарад с разбойниками или кем там еще? — спросил Саша. — Похоже, Брильи тоже не нужны свидетели. Иначе почему этот одноглазый монстр прикрывает своего господина? А может, он узнал тебя? — обратился Саша к Никите.

— Очень может быть. Мы с ним отлично знакомы. — Никита обнажил плечо, показывая шрам от старой раны.

— Конечно, узнал! — решительно заявил Алеша. — Только вынужден был молчать, чтобы не сорвать планы Брильи. И решил посмотреть, есть ли за тобой хвост или нет. А мы с Сашкой тут как тут, голубчики…

— А он нам: «Бонжур, мои молодые друзья!» Вот мы ему и «набонжурили», — усмехнулся Саша.

— Кстати, что с ним? Жив, ранен? — спросил Никита.

— Кто его знает… Упал. Если жив, то обязательно доложит о нас Брильи.

— Опять вляпались в историю! — воскликнул Никита и посмотрел на молчавшего Алешу. — Одним словом, кильсоны в течи, бранкугелей нехватка…

— Рангоут погнил, такелаж размочился! — подхватил Саша.

— А что ты мрачный такой? — обратился Никита к Алеше.

— Домой хочу… — Он тронул струны гитары и запел:

«В делах любви, как будто мирных,
Стезя влюбленных такова,
Что русский взнос за счастье милых —
Не кошелек, а голова!

Но шпаги свист, и вой картечи,

И тьмы острожной тишина
За долгий взгляд короткой встречи —
Ах, это право не цена!»

Они допели второй куплет вместе, и каждый думал о своем, — пели негромко и проникновенно. Но голоса их окрепли на припеве:

«Не вешать нос, гардемарины!
Дурна ли жизнь иль хороша —
Едины парус и душа,
Судьба и Родина едины!»

— Пока мы тут веселимся, наши дамы опять сбегут, — опомнился первым Саша.

— Не-ет, — успокоил его Никита. — Наши дамы приглашены на вечер к королю Фридриху. Прусский король меломан, он сам играет на флейте.

— Если Брильи заинтересован в нашей графине, то он постарается быть на этом вечере, — загорелся Саша. — Вот бы туда попасть! Там многое может проясниться.

Друзья переглянулись.

— Но как пройти во дворец? — задумался Никита. — И потом, Брильи нас сразу узнает.

— Предоставьте это мне, — неожиданно заявил Алеша.

— Сашка, пиши записку Анастасии! Соскучился небось…

В большой гостиной дворца Сан-Суси на возвышении сидели музыканты со скрипками, виолами и старательно подыгрывали флейте Фридриха. Прусский король был весь во власти Генделя: лицо вдохновенно, глаза закрыты.

В роскошном зале, украшенном гобеленами, бронзой и живописью, расположились на креслах, расставленных полукругом, гости музыкального вечера. Флейту среди прочих слушали русский посол граф Чернышев с супругой Марфой Ивановной. Рядом сидели Анастасия и нарядная, в пышном парике девица — Алеша Корсак, переодетый в женское платье.

Герцогиня Ангальт-Цербстская с дочерью сидели в первом ряду. Иоганна ела глазами Фридриха: о, она обожает музыку!..

По темным аллеям парка Сан-Суси проехала элегантная карета. В ней находились Шетарди и Брильи.

Карета остановилась возле роскошного королевского дворца. Быстро подбежал слуга в ливрее.

Шетарди опустил створку окна и протянул свой билет.

Слуга, посмотрев на имя приглашенного, почтительно произнес:

— Извините, господин маркиз, но музыкальный вечер в разгаре, а их величество сердится, когда прерывают его игру.