Вивиен Ли

Премьера состоялась в Манчестере в сентябре. Полгода пьеса путешествовала по провинции, а в марте 1942 года ее впервые показали в Лондоне. Даже во время гастролей Вивиен Ли делала все, чтобы видеться с Оливье: он выбирался в Абердин и Лидс, она приезжала из Эдинбурга, Дерби и Глазго. При всем умении организовать день, актриса не успевала ходить на новые фильмы и писала Ли Холману: «Отчаянно мечтаю посмотреть «Гражданина Кейна».

Естественно, она уставала, но сумела заполнить делом даже утомительные часы в прокуренных, защищенных светомаскировкой вагонах. Поездки в Лондон и обратно позволили перечитать всего Диккенса. («Это было одним из самых волнующих впечатлений моей жизни. Диккенсовские персонажи поразительны».)

Всегда веселая, внешне беззаботная, она глубоко переживала мрачные военные сводки, сообщения о гибели друзей и варварских налетах на Лондон. Не прошли даром и переживания за Оливье, и поездки в столицу (каждый день, утром и вечером), и бессонница, и напряженный труд — муж приходил в ужас от ее худобы, бледности и кашля.

Хотя Вивиен Ли не нравились ни пьеса, ни роль, «Дилемма доктора» стала ее личным триумфом. После шести месяцев гастролей в провинции спектакль собирал полный зал «Хеймаркета» в течение тринадцати месяцев, невзирая на воздушные налеты. За это время сменились четыре исполнителя главной мужской роли, в том числе Сирил Кьюзак, Питер Гленвилл и Джон Гилгуд, но люди шли смотреть Вивиен Ли.

Зимой ей представили высокого шотландца с львиной гривой седых волос — Алан Дент, критик «Ньюз кроникл» и «Иллюстрейтид Лондон ньюз». Его комплимент («Я сказал ей, что не вижу в ней свойственной кинозвездам манерности, и кончил тем, что она обладает как красотой, так и умом») обрадовал актрису. Слишком часто в ней видели только «дрезденскую статуэтку», ослепительно прекрасную женщину, отвергая даже мысль, что она может быть, не менее талантлива. Тем приятнее слышать обратное — она сразу дала попять, что включила Дента в число друзей.

Дент никогда не изменял своему суждению ради дружбы. Тем интересней его рецензия на «Дилемму доктора»: «Новая постановка своим успехом превзошла не только предыдущие постановки этой пьесы, но и вообще все предыдущие постановки любой пьесы Шоу (…). Очевидно (согласен с этим мистер Шоу или нет), что зрители влюбились в миниатюрную леди, которая играет жену аморального художника, миссис Дюбеда.

Только глупые или нечестолюбивые актрисы — а Вивиен Ли к ил числу явно не отнесешь — могли бы радоваться, узрев мир у своих ног. Это означает, что при первом вашем появлении на сцене драматические критики постарше рычат, как престарелые ищейки, а более молодые униженно смотрят и молчат. Почему?

Критики всегда придерживались аксиомы, что хорошей актрисе лучше обладать самой банальной внешностью, ибо красота мешает и отвлекает внимание. Лицо актера должно не доводить зрителя до состояния слюнявой влюбленности, а выражать эмоции посредством мимики. Не имеет никакого значения, что он пытается сказать, мимически выразить или передать с помощью этой слишком привлекательной внешности…»

Впервые за все годы критик вступил в спор с вызывавшей ярость актрисы тенденцией отказывать ей из-за внешности в таланте. В другой стране она могла бы снисходительно улыбаться. Однако в Англии, как свидетельствует другой критик, Г. Хобсон, «красота может превратиться в серьезное препятствие. Существует типично английское предубеждение, что эффектная внешность помогает скрывать отсутствие таланта».

Заканчивая рецензию, Дент писал, что лучший способ убедиться в таланте Вивиен Ли — предоставить ей по-настоящему значительную роль. Почему бы не предложить ей шекспировскую Клеопатру, о чем она мечтала уже несколько лет и написала в рецензии на книгу «Миледи»? Увы, такой возможности не было, и Оливье первый воспротивился бы ее реализации.

Скромные функции летчика тылового аэродрома все более тяготили актера, и он стал добиваться перевода. В тридцать пять лет он мог бы стать лишь пилотом самолета-амфибии «Вальрус». Новое из значение могло последовать только через три месяца. Оставаться в Уорзи Даун не хотелось, и Оливье согласился сняться в фильме «Полурай» — в роли русского инженера, открывающего для себя «английский характер». Задуманный как фильм об англо-советской дружбе, «Полурай» оказался «превосходной пробританской пропагандой и выставил русских слегка глуповатыми», — отзывается о картине Ф. Баркер.

Исполнитель главной роли даже не посмотрел фильма, но «Полурай» помог покончить с военной службой. «Вальрусы» были сняты с вооружения, и, не желая возвращаться в часть, Оливье согласился взяться за фильм по шекспировскому «Генриху V».