Вивиен Ли

Фулмер расположен неподалеку от столицы. Волей-неволей, супруги Оливье превращались в зрителей, перед которыми разыгрывалась трагедия Лондона. В 1943 году в гости к Оливье приехали французские актеры Жан-Пьер Омон и Клод Дофин. После ужина начался массированный воздушный налет, и в памяти Омона навсегда остались английский артист и его жена, которые, рука об руку, вырисовывались на фоне отдаленного зарева. Вот почему она находила силы — можно ли думать о болезни, усталости, разочарованиях на фоне общей трагедии!

Летом 1944 года наконец начались съемки «Цезаря и Клеопатры». Паскаль — продюсер, в прошлом выпустивший две удачные экранизации Шоу («Пигмалион» и «Майор Барбара»), решил взять фильм в свои руки в прямом смысле слова. Его самонадеянность предрешила неудачу картины.

Объективно это была непосильная ноша и для опытного мастера. Над картиной нависла тень Шоу, который ошибочно полагал, что буквальный перенос его пьесы на экран гарантирует создание киношедевра. Паскаль не только не мог противопоставить иную точку зрения — он даже не чувствовал условности манеры Шоу, пользовавшегося историей для материализации своих политических и этических взглядов, для своего суда над современностью. Весь внутренний пафос «фантазии» Шоу — в этой связи между декоративным Египтом и неразрешимыми проблемами падающей Британской империи.

Между тем Паскаль полагал, что снимает «исторический» боевик, и видел главную сложность в исторической реставрации, в точном воссоздании материальной среды. В последнем он преуспел, но ни монументальные декорации, ни редкий в дни войны «Техниколор» не могли искупить профессиональной глухоты постановщика. Замедленный, «театральный» ритм лишал действие кинематографической динамики. Никакое исполнение (Паскаль собрал чудесных актеров) не могло превратить в фильм набор цветных иллюстраций к пьесе Шоу.

За последние несколько лет Д. Сэлзник не раз предлагал Вивиен Ли роли в американских фильмах — начиная с «Джейн Эйр» и кончая экранизацией бестселлера «Навеки Эмбер». Актриса отказывалась, невзирая на деньги: «Говорят, мне предлагают миллион долларов за роль Эмбер. Вероятно, Эмбер считают похожей на Скарлетт. Одного этого достаточно, чтобы я отказалась. Я не хочу, чтобы меня ограничивали исполнением однотипных ролей».

Клеопатра Шоу вполне удовлетворяла требовательность актрисы. Ничего похожего на прежних героинь. Обаяние и сложность роли даже не в том, что юная царица по ходу пьесы превращается во взрослую женщину. Гораздо интереснее внутренний смысл этого преображения.

В начале пьесы Клеопатра — очаровательный ребенок, чье восприятие отравлено уродливым миром насилия, заговоров, предательства вокруг нее. Ее жестокость (здесь-то «изюминка» — совмещение невинности и цинизма, беспомощности и властолюбия, пугливости и бесчеловечности) еще бессознательна, и мудрый Цезарь пытается раскрыть морально изувеченному подростку практическую целесообразность морали гуманизма — справедливости, чести, достоинства, уважения к личности.

Однако его ученица находит в этих «уроках» лишь иллюстрацию более эффективных способов завоевать и сохранить власть, уничтожить соперников, подавить врагов. Она уже сознательно осуществляет доктрину деспотизма — здесь Цезарь потерпел неудачу. Материал, действительно, интересный, и Вивиен Ли с нетерпением ожидала начала съемок.

С первых дней все пошло не так. Фильм отставал от графика, Паскаль то и дело переделывал готовые сцены, ругался с актерами, большинству участников казалось, что все брошено на «волю волн».

Безусловно, продюсер столкнулся с немалыми трудностями из-за начала бомбардировок Лондона самолетами-снарядами (один из них даже угодил в строящуюся декорацию — Паскаль и его сотрудники уцелели чудом), и все же фильм снимался недопустимо долго: восемнадцать месяцев. Для сравнения, «Унесенные ветром» сняли за двадцать две недели!

Радужное настроение Вивиен Ли (Оливье закончил «Генриха V», сама она ожидала ребенка и надеялась, что освободится от Клеопатры до того, как ей потребуется отдых) испортилось быстро. Один из ее знакомых вспоминал: «Во время съемок она чувствовала себя несчастной. Бедный старый Паскаль был неопытным режиссером, не имел для этого данных и расточительно тратил деньги и время. Вивиен — профессионал с ног до головы, с ее удивительно ясным умом — не переносила ни расточительства, ни его экстравагантности».

Вдобавок ко всему стояли холода. В артистической Вивиен Ли спасал электрокамин, но затем в легком одеянии Клеопатры она оказывалась в открытом поле, где снимали натурные эпизоды. Посинев и дрожа от холода, она должна была делать вид, что задыхается от духоты африканского лета («Вообразите, каково мне было в этой легкой одежде в восемь утра!»).