Вивиен Ли

Роль Карен Стоун позволила режиссеру П. Гленвиллу заявить: «Позднее, когда ей пришлось вынести удары, которые наносили слабеющее здоровье и другие превратности судьбы, она стала фигурой глубокого пафоса и обаяния. В это время она подарила миру несколько великолепных исполнений. Лично я нахожу ее роли этих лет — с акцентом на ранимость и мучения героинь — более достойными восхищения, нежели ее ранние персонажи — торжествующие, умные женщины, управляющие своей судьбой и судьбами всех, кто их окружает».

В мае 1961 года, после окончания съемок, Вивиен Ли предстояло вторично выехать на гастроли в Австралию и Новую Зеландию. Те же города — Перт, Аделаида, Мельбурн, Брисбейн, Сидней, Окленд, Крайстчерч, Веллингтон. Такое же изнурительное расписание. Только во главе труппы «Олд Вик» не Оливье, а она сама. Мысли невольно возвращались к 1948 году — горькие мысли. Мерривейлу казалось, что дело идет к новому приступу. Однако после сеансов шокотерапии Вивиен Ли не только подготовилась к тяжелой поездке, но и набралась бодрости: вспомнила Шоу, его слова о том, что «театр будит совесть, проясняет мысли, служит оплотом против тоски, в отчаяния и храмом во славу человека».

Решение поехать в Австралию было принято перед разводом. Директор «Олд Вик» М. Бенталл узнал о ее желании возглавить какую-либо из трупп в момент, когда австралийская компания «Уильямсон тиэтрз» пригласила «Олд Вик». Получив «карт бланш» в выборе трех пьес, актриса остановилась на «Двенадцатой ночи», «Поединке ангелов» и «Даме с камелиями». Вивиен Ли давно мечтала сыграть Маргариту Готье, но не могла найти удовлетворительного перевода пьесы. Новый перевод канадского драматурга Э. Эллана (в основе роман и пьеса Дюма-сына) отвечал ее требованиям, и она включила «Даму с камелиями» в турне.

Большую часть трупны составляли малоизвестные актеры. Мерривейл впервые выступал в качестве «премьера». Фактически люди шли в театр из-за ее имени на афишах. Ее неудача была бы непоправима. Режиссер всех трех постановок, старый друг Р. Хелпман, предсказывал успех: «Эта поездка состоится в самый подходящий момент. Вивиен Ли — великая актриса в гораздо большей степени, нежели это готовы признать некоторые. Раз она выбрала роль Маргариты Готье для этого девятимесячного турне, я хочу, чтобы она сыграла ее на сцене Вест-Энда и добилась самого яркого успеха в своей жизни».

Хелпман предложил включить в турне выступления в Южной Африке. Мерривейл пришел в ужас: Вивиен Ли не признавала расовых различий. Она начала бы критиковать политическую ситуацию в этой стране, не успев ступить на землю. Окончиться это могло тюрьмой, и Южную Африку заменили Мексикой и Латинской Америкой.

В июле, когда труппа высадилась в Австралии, журналистка Нэнси Спейн опубликовала в самом популярном здесь женском журнале историю развода Оливье — во всех деталях. Снейн называла себя подругой новой леди Оливье, и ее несвоевременная статья могла вызвать у Вивиен Ли приступ депрессии. Репортеры не заботились о такте, но актриса держалась с «ледяной царственностью».

Двенадцатого июля в Мельбурне состоялся первый спектакль. «Двенадцатая ночь» прошла отлично, а прием «Дамы с камелиями» опроверг прогнозы критики. Играть перед современной публикой мелодраму, которая покорила театралов конца XIX века, в самом деле, было безумием, «героически-бессмысленным подвигом» — по точному определению советского театроведа А. Г. Образцовой. Сто лет назад в «Даме с камелиями» выступали Сара Бернар и Элеонора Дузе, постановка пьесы оказалась событием такого масштаба, что о нем писал Шоу, а исполнение роли Маргариты Готье позволяло говорить о борьбе направлений в сценическом искусстве.

Современного зрителя интригой «Дамы с камелиями» не увлечешь. Единственный выход — заставить его сопереживать, сделав участником каждой мысли, свидетелем рождения каждого чувства героини, заставить понять трагедию отвергнутой любви в век разводов, абортов и сексуальной революции.

Играла Вивиен Ли сдержанно, и позднее, в Сиднее, ее даже упрекнули, что публике не потребовались платки в финале. Что ж — играть «страсти» она не собиралась и всегда предпочитала поверхностной эмоциональности чувство из глубины. Рецензенту стоило бы вспомнить, как Шоу описывал игру Дузе: «…мы без труда оценим благородство игры Дузе… Какая-нибудь темпераментная актриса, играя в «Даме с камелиями», легко приводит нас в волнение картиной горя и пароксизмов чахотки, одновременно пробуждая в нас дешевое и, в сущности, подлое ощущение, не слишком отличающееся от того, которое публичная казнь или другая гнусность вызывает в любителях подобных зрелищ. Метод актрисы другого типа отличается от этого, как свет от тени. Она показывает, что человеческое горе в силах выразить себя только тем, что оно молча взывает к сочувствию… прячась от близких из-за боязни возложить на них свое бремя. Именно в такой интерпретации сценической поэмы о Маргарите Готье и заключен секрет неотразимого обаяния Дузе».