Виза на смерть

Оксана Кульбида долго не открывала. Сурин еще раз набрал номер ее сотового, но тот был по-прежнему отключен. Они уже развернулись в сторону лифта, когда дверь приоткрылась на длину цепочки и недовольный голос произнес: «Кто там?» Лобов показал удостоверение и, стараясь не смотреть на едва прикрытое тело фотомодели, спросил: «Оксана Михайловна? Майор Лобов, уголовный розыск. Разрешите войти?»

Оксана сбросила цепочку и, выхватив с полки стенного шкафа какие-то шмотки, метнулась в ванную. В ожидании хозяйки оперативники быстро осмотрелись. В прихожей на коврике лежали вымазанные в земле сапоги на высоких каблуках, а в гостиной на журнальном столе рядом с диваном стояли две бутылки из-под шампанского, два фужера, тарелки с остатками торта, недопитое «мартини» и что-то вроде салатницы с несколькими кусочками ананаса, плавающими в мутноватой жидкости.

Оксана, появившаяся наконец из ванной в коротеньком, оставляющем открытым пупок топике и шелковистых обтягивающих брючках, выглядела неважно — несмотря на тщательно наложенный макияж, на отечном лице выделялись испуганные глаза с покрасневшими и припухшими веками.

— Скажите, Оксана Михайловна, — начал Лобов, усаживаясь на диван и доброжелательно глядя ей в глаза, — вы знакомы с Семеном Борисовичем Хинштамом?

— Знакома, — тускло ответила Оксана и потянулась за сигаретой.

Лобов дал ей прикурить и, убрав зажигалку в карман, мягко спросил:

— Когда вы виделись в последний раз?

Оксана нервно передернула плечами.

— Не помню. Неделю назад.

Оперативники незаметно переглянулись.

— А по телефону когда с ним говорили?

— По телефону? — переспросила она.

— Да. Когда он звонил вам в последний раз?

— А что случилось?

— Оксана Михайловна, ответьте, пожалуйста, на вопрос. — Может быть, он и звонил. Я же не всегда беру трубку…

— Понятно. А где вы были сегодня ночью?

— Дома.

— Одна?

— Мне кажется, это вас не касается.

— Поверьте, в ваших же интересах сказать правду.

— Я была с подругой.

— С какой подругой? Как ее зовут? Во сколько она пришла? Во сколько ушла? Что вы делали после ее ухода?

Лобов жестко смотрел ей в глаза — от его обходительности не осталось и следа.

— Послушайте, что вам от меня нужно?

— Правду.

— Какую правду?

— Вы вчера виделись с Хинштамом?

Оксана с ненавистью взглянула на него и гаркнула в лицо, словно выплюнула:

— Да! Да! Виделась! Что из этого?

— Ну вот, видите, как просто. Он был здесь?

— Да!

— Во сколько он ушел?

— Точно не помню. Около двух.

— Просто собрался и ушел домой?

— Нет. Ему позвонили.

— Кто?

— Я-то откуда знаю!

— То есть он ничего вам не объяснил?

— Нет. Сказал, что вернется, и ушел.

— Он должен был вернуться?

— Да. Он оставил свою сумку. Вон, в коридоре, — можете посмотреть.

— Что было потом?

— Потом? Ничего.

— Что вы делали после его ухода?

— Легла спать.

— И никуда не выходили?

— Нет.

— Оксана Михайловна, у вас есть машина?

Оксана немного подумала и нерешительно ответила: — Есть.

— Она внизу? Могу я взглянуть на нее?

— Зачем?

— Оксана Михайловна, пожалуйста, оденьтесь и проводите нас к машине. Что с вами? Если вы не сделали ничего плохого, вам бояться нечего.

Оксана потушила сигарету.

— Послушайте, я ничего не сделала. Я его не убивала… Я подъехала, а он… он…

— Успокойтесь, вас никто ни в чем не обвиняет. Просто расскажите, как все было.

Оксана отпила немного воды из стакана, который ей галантно поднес Сурин.

— Я все расскажу, только обещайте, что об этом никто не узнает.

— Вы кого-то боитесь?

— Никого я не боюсь! Я просто не хочу, чтобы это попало в газеты!

Оксана добросовестно рассказала о своей поездке на Щелковское шоссе, не забыв упомянуть гаишников, выудивших у нее четыреста долларов.

— Я одного не понимаю, — спросил Сурин, — для чего он просил вас приехать?

Оксана молчала.

— Ну-ну, Оксана Михайловна, вы же обещали быть откровенной.

— Он сказал, что Семен мне кое-что оставил…

— Он так и сказал — «кое-что»?

— Так и сказал.

— И вы вот так среди ночи поехали к какому-то неизвестному мужчине за «кое-чем»?

Оксана вздохнула.

— Хинштам обещал дать мне денег… в долг. А сам уехал. А этот, который звонил, сказал, чтобы я приехала за свертком. Я и решила, что это баксы.

— И сколько он должен был вам дать?

— Это вас тоже касается?

— Конечно! Хочу вам напомнить, что речь идет об убийстве.

Оксана вздохнула.

— Тысячу баксов.

— Вы уверены, что речь идет именно о такой сумме? — перебил Лобов и с сомнением покачал головой.

— Уверена, — быстро ответила Оксана.

— Ну хорошо, допустим.

В барсетке, обнаруженной в бардачке хинштамовского БМВ, денег не было. В остальном подробности ее рассказа в точности соответствовали картине преступления.

— Еще один вопрос: Хинштам вам что-нибудь говорил о своей работе?

— То есть?

— Он вам не говорил, что пишет статью об убийствах в МИДе?

— О каких еще убийствах?

— Значит, нет?

— Ничего он не говорил! И вообще — вы о чем?

Лобов не стал объяснять и только спросил, почему она не вызвала милицию или хотя бы не сообщила об увиденном на одном из постов ГАИ. Оксана разозлилась:

— А вы как думаете? Испугалась! Вы бы не испугались, если бы были на моем месте?

— Если бы я ничего плохого не сделал — нет.