Византия. Христианская империя. Жизнь после смерти

Настроениям царя Феодора Алексеевича она соответствовала, может быть, даже в большей степени. Речь Посполитая и специалисты из Речи Посполитой – это то, что было модно в России в те годы.

Дмитрий Володихин, доктор исторических наук, профессор

Однако для Церкви эта западная линия в образовании была неприемлема, и в 1685 году в Москву пригласили еще двух ученых греков: братьев Софрония и Иоанникия Лихудов, которые основали третью школу в Богоявленском монастыре. Уже в 1687 году их учебное заведение было преобразовано в Славяно-греко-латинскую академию, куда были переведены ученики из обеих русских школ. Но если на Руси так или иначе были какие-то школы и свои книжники, почему понадобилось призывать братьев Лихудов из Греции?

Лихуды были «генералами от образования». Через них Россия получила опыт Магнавра и опыт школ, которые существовали тогда в греко-православном мире. Ведь это же огромное количество вещей теоретических и практических: программа предметов, методика преподавания, объемы тех знаний, которые даются, акценты, сделанные внутри образования. Конечно, Лихуды это умели, и они, что называется, показали класс.

Дмитрий Володихин, доктор исторических наук, профессор

Реформы Петра Великого повернули всю государственную систему образования в сторону Западной Европы, поэтому Славяно-греко-латинская академия постепенно превращалась в духовную школу для нужд Церкви, а главную роль в светском образовании стал играть Санкт-Петербургский университет в только что основанной северной столице, так что церковно-византийская ученость в Москве не успела прижиться. В самом начале процесс был прерван. Кто знает, проживи Феодор Алексеевич чуть-чуть дольше, может быть, и мы бы жили в совсем другой стране. Кстати, следы этой гипотетической страны и ее героев оказались вполне реальными даже в наше время.

Дело в том, что в середине XX века в Санкт-Петербурге (тогда – Ленинграде) сотрудники Института русской литературы, который еще иначе именуют Пушкинским домом, сделали открытие. Оказалось, в некоторых деревнях живут люди, для которых древняя русская литература – это не артефакт истории, а живая реальность. Они могли не знать Толстого, Пушкина, Достоевского, Чехова, но зато всю жизнь росли с произведениями Василия Великого, Иоанна Златоуста, поучениями Владимира Мономаха или со «Словом о законе и благодати». Но самое удивительное, что они не просто читали эти книги, они нечто подобное писали сами. Представьте себе удивление ученых, когда однажды на заседание Отдела древнерусской литературы пришли люди, которые сами, собственно говоря, и были этой древнерусской литературой.