Византийская астрология. Наука между православием и магией

Григорий Богослов говорит о Василии Великом, что тот взял из астрономии именно то, что было ему необходимо, дабы не уступить в споре знатокам[570], но оставил все остальное как ненужное. Однако он не использует такие термины, как «еретический», «бесовский» или «богопротивный», но, обозначая ту часть астрологии, которая излишня для духовной жизни, называет ее «бесполезной», равно как и многие аспекты философии или повседневной жизни, например оружие, лекарства, медицина и то, что называется удовольствиями. Что святой Василий рассуждал именно так, следует из его толкования на Шестоднев, который корреспондент привел в качестве аргумента. Там сказано, что астрология сложна из-за очень точных делений часа и тех ошибок, которые могут отразиться на предсказаниях. Именно поэтому святой Василий определяет ее как ложную, не называя, однако, ересью. Он четко различает технические трудности астрологии и вину властей предержащих, которые, совершая заклинания и призывания, подпитывают распространенную среди невежд веру в живую душу звезд. Это он справедливо осуждает как нечестие. Он также справедливо указывает на недостатки астрологии, даже если и забывает упомянуть об одном из них, а именно о том, что предсказание часто не сбывается из-за действия чуда. Само житие Василия дает тому пример. Так, иудей, предсказавший смерть святого, ошибся в точном ее часе не из-за своего искусства, а из-за той трехчасовой отсрочки, которую вымолил Василий, чтобы обратить его в христианство, убедив в том, что Бог христиан — Владыка жизни и смерти[571]. Вот каким образом пример святого Василия свидетельствует о точности астрологического искусства.