Византийские легенды

Сказание, как показал Г. Узенер (Н. Usener. Der heilige Tychon. Leipzig-Berlin, 1907, S. 78), ошибочно приписывается перу иерусалимского патриарха Софрония I (634–644); его сюжет использован Иваном Аксаковым в поэме «Мария Египетская». — Больш. сер. «Библ. поэта», Л., 1960.

Текст переведен по изданию:

Patrologia graeca ed. Migne, t. 87, pars 3.

Преисполненная великого назидания повесть о житии и деяниях блаженного и праведного Филарета Милостивого

(VIII в.)

Я хочу рассказать вам, возлюбленные, о боголюбезном и безукоризненном житии праведного мужа, который угождал богу, и почтен был по милостивости своей, и в тяготах жизни благодарил господа, и достиг, уповая на него, после крайней бедности величайшего богатства. Склоните потому слух свой к моему исполненному немалого назидания рассказу. Ведь добродетельная жизнь святого — пример для тех, кто стремится ко благу и спасению.　

В Пафлагонской земле есть деревня, называемая Амния, зависимая от главного города Гангры.[237] Там жил человек по имени Филарет, родом из знатных людей Понта и Галатии,[238] сын некоего Георгия земледельца, одного из первых тамошних людей, достояние которого было нажито трудом его слуг. Этот Филарет был благочестив, богобоязнен и весьма богат. Было у него много скота — шестьсот быков, сто пар волов, восемьсот коней на пастбищах, восемьдесят выездных лошадей и мулов, двенадцать тысяч голов овец, пятьдесят пригородных имений с большим количеством земли, одно поодаль от другого, которые стоили очень дорого. Ведь в каждом из них бил горный источник, вдосталь орошающий все, что должно было напитать его водой, было также множество рабов с женщинами и детьми. Блаженный Филарет имел и супругу по имени Феосево; она тоже была благородная и богобоязненная и принесла ему немалое богатство. У них были дети — красавец сын по имени Иоанн и две дочери: одну звали Ипатия, другую звали Еванфия. Они были очень хороши собой и красотой своей затмевали в те времена всех.　

Филарет этот был милостив, весьма нищелюбив и страннолюбив, одевал раздетого, пришедшим издалека давал все необходимое, а когда человек у него что-нибудь просил, с радостью давал и, сначала накормив за своим столом, отправлял в путь, уподобляясь странноприимцу Аврааму и преславному Иакову.[239] Так он долгое время жил. Имя его стало известно по всей восточной земле и вблизи нее, а милосердие прославилось среди всех людей. И, если кто лишался быка, лошади или другого животного, он шел к блаженному, чтобы пожаловаться ему, и всякий По своему выбору получал из его стада скотину, которая была ему нужна, но сколько блаженный ни отдавал, стадо его вдвое приумножалось.　

Диавол, увидев простоту этого мужа, позавидовал ему, как некогда праведному Иову,[240] и хлопочет, чтобы Филарет обеднел: ему захотелось посмотреть, таково ли будет сострадание праведника ко всем, как прежде. Ведь особенного добра, говорил этот злокозненный, милостивец не делает, когда уделяет нуждающимся от избытка. Затем диавол получил от бога соизволение (ведь без этого ничего нельзя сделать: «только господь, по слову пророчицы Анны, делает нищим и обогащает»),[241] чтобы Филарет по-прежнему раздавал бедным свой скот и все прочее, что у него было — при том, что бог не будет возмещать убытка сторицей; в конце концов праведник из-за таких дарений, из-за нашествия измаилитов[242] и по множеству разных других причин впал в крайнюю бедность. У него не осталось ничего, кроме пары волов, лошади, осла, коровы с теленком, одного раба и одной служанки, а все его имения были захвачены соседними династами[243] и земледельцами. Ведь увидев, что Филарет обеднел и не в состоянии обрабатывать свои пашни, они, кто силой, кто добром, поделили имения его между собой, а ему оставили только отцовский дом, в котором Филарет жил. Претерпев такое, он не печалился, не богохульствовал, не досадовал, но, как человек, нечаянно разбогатевший, исполняется радости, так он радовался, когда обеднел, ибо сбросил с себя тяжелое бремя богатства: он помнил слова Спасителя «трудно богатому войти в царствие небесное»[244] и что «богатство — благо для тех, кто пользуется им разумно, бедность — благо для терпеливых».[245]