Визионер

«Наглец и хам», – подвела итог Соня и перевела взгляд на подругу. У Полины в глазах светилось знакомое пламя азарта. Предвкушение схватки. Примерно с таким же выражением лица она пару часов назад забиралась в аэроплан. Нет, Полина не отдаст мужчину, который ей нравится, какой-то натурщице в прозрачном платье. И что она в нём такого нашла? Что они все в нём нашли?

«Не мой типаж, – убедилась Соня. – Надо срочно выяснить, какие против него у Мити есть улики. Пока Полина не влюбилась окончательно».

Глава 15, в которой вход превращается в выход

– Как хорошо, что мы все наконец собрались вместе. – Митя улыбнулся и обвёл взглядом собравшихся.

По лицам присутствующих явственно читалось, что никаких приятных эмоций от встречи они не испытывают. Самокрасов угрюмо сверкал глазами из-под копны нечёсаных волос, Франк недовольно морщился, адвокат Левко изображал благожелательную скуку.

– Хочу предупредить сразу, что ваши дела будут переданы в профильный отдел, занимающийся мошенничествами. Его начальник, капитан Александр Ильич Суровейко, здесь присутствует. Но поскольку я со всеми вами уже встречался и не раз выслушивал ваши показания, он любезно разрешил мне провести эту очную ставку. Возражений нет?

Возражений не последовало.

– Прекрасно. Объясню установленный порядок. Вначале я заново заслушаю ваши показания, потом сверю их с предыдущими и в случае расхождений задам вопросы. Прошу стороны не перебивать друг друга и вести себя сдержанно. Ваши реплики, эмоции, выпады будут занесены в протокол с последующей оценкой. Если у вас возникнут замечания, вы сможете озвучить их позже. Всё ясно?

Собравшиеся кивнули. В том числе адвокат. С этим надо быть осторожнее. К каждой мелочи придерётся, к каждому незначительному нарушению установленного порядка.

– Что ж, начнём с вас, Евгений Андреевич…

Франк при этих словах скривился.

– Расскажите, как вы приобрели картину «Купчиха за чаем» и что с ней происходило до того момента, как полиция произвела её осмотр в вашем доме.

– Я приобрёл её на аукционе в марте этого года за двадцать тысяч рублей. Полотно висело у меня в кабинете совсем недолго. Потом один… знакомый изъявил большое желание выкупить картину. Мне тяжело было с ней расставаться, но я уступил. Он предложил хорошую цену.

– Имя этого знакомого можете назвать?

– Не хотелось бы впутывать его. Он иностранец, честный приобретатель. Живёт за пределами России.

– Раз вы продали «Купчиху» так скоро, откуда же взялась фальшивка?

– Я сам её заказал. Господину Самокрасову, который здесь присутствует. Видите ли, в обществе принято покупать полотна как инвестиции, надолго. И столь быстрая перепродажа вызвала бы ненужные пересуды. Поэтому я провёл сделку конфиденциально, а господина Самокрасова попросил обеспечить меня приличной копией до тех пор, пока факт продажи можно будет предать огласке.

– Что вы планировали с ней сделать?

– В нужное время я бы просто её уничтожил, у меня не было намерений нажиться на подделке. Господин Самокрасов добросовестно выполнил свою работу и получил за неё вознаграждение. У меня нет к нему претензий.

– Уничтожил бы? – Студент возмущённо подскочил. – Вот, значит, как вы цените мою работу?

– Самокрасов, сядьте. Свои замечания озвучите после. Евгений Андреевич, в последний раз вы заявляли, что Анисим вошёл к вам в доверие и вероломно подменил «Купчиху». Вот протокол нашей беседы, можете ознакомиться, если забыли.

– Плохо помню. Я был не в себе.

– Позвольте, – вмешался Левко. – У месье Франка эмоциональное расстройство. У него случаются нервные приступы, во время которых он не осознаёт, что говорит, и может нести полную ахинею. У меня есть заключение лечащего врача.

– Не сомневаюсь.

Митя внимательно изучил документ, любезно предоставленный адвокатом. Известный дорогой невролог подписал: «Подвержен нервным припадкам…», «проходит лечение…», «легковозбудимый…». Не придерёшься. Неужели опять выкрутился?

– Давно это у вас, Евгений Андреевич?

– Уже несколько лет. К сожалению, иногда я забываю принять лекарство, и тогда в минуты душевного расстройства могу… присочинить лишнего.

– Василий Иванович, а вы можете гарантировать, что ваш клиент в данный момент осознаёт, что говорит, и ничего не выдумывает?

– Абсолютно. Сейчас он в спокойном эмоциональном состоянии, я лично проследил за тем, чтобы он принял необходимые препараты. Если вы сомневаетесь, мы можем пригласить доктора.

– Нет нужды. Уверен, вы озаботились составлением длинной и подробной истории болезни. Итак, Евгений Андреевич, вы подтверждаете, что, будучи не в себе, огульно оговорили Самокрасова, но теперь снимаете обвинения в подмене?

– Именно так. Приношу свои извинения и готов материально компенсировать ему издержки пребывания в вашем… учреждении.

– Самокрасов, а вы можете подтвердить, что всё было так, как рассказал Франк?

– Да, – буркнул Анисим.

– У вас есть возражения?

– Нет.