Визионер

Управляющую вдруг захотелось схватить сзади за шею, протащить через низкую дверь в это мрачное помещение, поставить перед трупом и заставить смотреть в упор. Наклонить её прямо к лукавому лицу с круглыми голубыми глазами и орать в ухо: «Смотри! Смотри, сука! Эта девушка была живой ещё вчера! Двигалась! Говорила! Хотела жить! Рожать детей! Да она и сейчас мёртвая выглядит живее тебя!» Интересно, расслабит ли управляющая тогда свою высокомерно поджатую челюсть или будет трусливо скулить и пускать сопли?

Видение было настолько чётким, что Митя непроизвольно сжал кулаки. По телу прокатилась волна ярости. Стоп. Не на ту направляешь гнев. Не она убийца. Остынь, Самарин. Сыщик перевёл взгляд на группу кружевниц, сгрудившихся неподалёку. Они обнимали подругу, которая обнаружила труп, что-то тихо шептали и передавали друг дружке носовые платки и воду. Хорошие девчонки. Юные, искренние, наивные. Конечно, они скинутся из своего скудного жалованья, чтобы достойно похоронить подругу. Хотя той же хозяйке или управляющей ничего бы не стоило взять эти траты на себя. Бешенство отхлынуло так же быстро, как и возникло, уступив место глухому раздражению.

– Ждите, – сухо бросил сыщик управляющей и снова скрылся внутри.

Через несколько часов полицейские покидали кружевную мастерскую. Последним выходил Семён, неся в руках большую коробку с рукодельными принадлежностями убитой мастерицы. Елена Алексеевна проводила его недоверчивым взглядом, потом метнулась внутрь и тут же выскочила обратно.

– Погодите!

– Что такое?

– Вы, значит, и инструменты, и недоделанную работу хотите забрать?

– Это вещественные улики.

– Коклюшки-то дубовые, дорогие! А нить золотая волочёная? Пять метров было выделено! Кто её посчитает? Канитель серебряная? Шантилья графская почти готова была. Вы должны вернуть!

– Вот вам опись изъятого. Подпишите. Как закончим изучать – вернём.

– Безобразие. Я напишу вашему начальству. Совершенно не цените чужой труд и имущество. Барышни, погоревали и хватит. Нет нужды тротуар поливать слезами, работа горит.

(Жертва № 9. Василий Тропинин, «Кружевница»)

* * *

– Что такое для вас ценности? Какие объекты или явления вы можете назвать этим словом и почему?

Преподаватель – невысокий, худой, с торчащими в разные стороны седыми прядями – обвёл взглядом аудиторию. Голос у лектора был негромкий и суховатый, но акустика в помещении оказалась отличная, и слова были отчётливо слышны даже на верхних рядах.

Соня впервые очутилась в таком огромном учебном классе, где не было обычных парт, а места для слушателей располагались ярусами, полукругом спускаясь к центру, где стояла кафедра. Похоже на римский амфитеатр в уменьшенном виде. Соня, как всегда, оказалась в числе опоздавших, зайдя в последние секунды, так что заняла место на галёрке.

Желающих послушать лекцию по философии набралось около ста человек – студентов всех факультетов и вольнослушателей. Это потом, на старших курсах, как объяснили Софье, начинается предметная специализация. А первые занятия идут в потоковом режиме. Соня с любопытством разглядывала однокурсников, отметив, что барышень здесь совсем немного – едва ли наберётся десяток. А вот юноши на последних рядах собрались, видимо, самые бойкие и шумные.

– Ну же, смелее, господа студенты, – подбодрил преподаватель.

– Деньги! – выкрикнул один из соседей слева. – Их всегда не хватает!

Галёрка зашлась в одобрительном хохоте.

– Хорошо. Что ещё?

– Крыша над головой!

– Положение в обществе!

– Семья!

– Ценность – то, что имеет цену, и может быть за неё продано.

– Отлично сказано. Любая ценность имеет стоимость. Как вы думаете, равны ли эти понятия, взаимосвязаны ли между собой?

– Конечно! Какой-нибудь редкий алмаз стоит миллионы. Это справедливо.

– Что ж… – Преподаватель подошёл к кафедре и налил из графина стакан воды, потом поставил его на стол в первом ряду.

– Сколько, по-вашему, стоит эта вода?

– Нисколько! Она же бесплатная.

– В ресторане такой стакан вышел бы в копейку.

– Ты глянь, какой барчук – по ресторанам ходит!

– Тихо-тихо… Давайте предположим, что эта вода стоит копейку. Кто готов её сейчас купить за эту цену?

Аудитория примолкла.

– Я бы купил, – раздался чей-то голос из середины. – Очень пить хочется. Но подожду конца лекции. В коридоре есть питьевой фонтан.

– Хорошо. – Преподаватель поднялся на несколько ступеней и поставил стакан перед жаждущим студентом. – А если представить, что фонтан не работает и в здании сломался водопровод, тогда бы купили?

– Возможно. Или сбегал бы на улицу в перерыве.

– А если бы с вами прямо сейчас случился приступ кашля?

– Тогда, пожалуй, купил бы.

– И я бы купил!

– Кажется, у меня уже в горле першит!

– А за пять копеек купили бы?

– Насколько сильный кашель?

– Очень сильный. Душераздирающий.

– Купил бы и за пять, если бы это помогло.

– О, торги пошли! Я бы дал десять!

– Даю пятнадцать!