Визионер

Митя уже не пытался скрывать, что ухаживает за Соней. И всё вроде бы складывалось удачно. Ему нравилось так проводить вечера, и Соня была счастлива, и Анна Петровна не возражала… Только той откровенности, искренности, что случилась в подвале, почему-то не ощущалось. И первый поцелуй так до сих пор и не произошёл. Как будто не находилось для него подходящего момента.

Вот и сейчас, пожимая на прощанье младшей Загорской пальцы под доброжелательным взглядом Анны Петровны, Митя отчётливо видел, что Соня немного расстроена его внезапным отъездом, но одновременно рада, что он уезжает так ненадолго.

И это казалось понятным и правильным, но…

А что именно «но», Митя так и не мог себе объяснить.

Ноябрь. Во всём виноват самый тёмный месяц в году. Ну ничего. Ещё несколько дней – и этот тоскливый период закончится.

Дмитрий Самарин прибыл в Санкт-Петербург в воскресенье утром, двадцать восьмого ноября.

* * *

Столица поприветствовала московского сыщика со всем радушием уже при выходе на перрон. Швырнула в лицо горсть мелких снежинок, задрала полы пальто мощным порывом ветра, через несколько минут полила редким дождём и ослепила на мгновение показавшимся среди туч солнцем.

Извозчик, слегка окатив Митю снежной грязью и пренебрежительно окинув взглядом обрызганные им же ботинки, поинтересовался:

– Куда ехать изволите, барин?

Слово «барин» из его уст прозвучало как ругательство.

Митя намеренно приехал в столицу в выходной день. Дела можно отложить на завтра. Тем более там тех дел – бумаги передать. Митя подозревал, что Ламарк просто устроил ему небольшой отпуск под благовидным предлогом. Может, начальник прав? Надо сменить обстановку, переключиться, прийти уже как-то в себя.

Столица произвела на сыщика сильное впечатление. Совсем другой город. Европейский. С широкими и ровными проспектами, великолепными дворцами, узкими каналами с переброшенными через них мостиками. Санкт-Петербург выглядел пышным и величественным. Казалось бы, в таком легко затеряться. Но планировка оказалась логичной и понятной, так что Митя ни разу не заблудился. Скорей уж в кривых московских переулках проще заплутать.

Он прогулялся по Невскому проспекту, прошёлся по набережной, где за обледеневшей рекой на острове возвышались неприступные стены Петропавловской крепости. По узкой лесенке поднялся наверх внутри Ростральной колонны. И хотя подъём оказался непростым, оно того стоило – вид с высоты открылся просто потрясающий.

«Надо будет отблагодарить Ламарка, – решил Митя. – Привезти ему презент из поездки. А Соне каких-нибудь местных сладостей».

Столица ему понравилась. Подвела только погода. Видимо, осенью здесь очень переменчивый климат – то дождь, то снег, то солнце. Сыщик заметил, что предусмотрительные горожане ходят в галошах и носят с собой зонты. Через час прогулки, он, сдавшись, купил то и другое и пожалел, что не сделал этого раньше.

От обилия ресторанов, кабаков, трактиров, кафе и кондитерских разбегались глаза. Митя полагал, что в Москве таких заведений много, но куда ей до столицы! Сыщик, привыкший к русской кухне, с удивлением обнаружил в меню французские, итальянские, немецкие, английские блюда. Вот что значит близость Европы. Впрочем, наугад выбранные spaghetti alla milanese[67] оказались весьма недурными.

Ближе к вечеру Митя добрался до Михайловского сада. Летом здесь, наверное, красиво, но сейчас листья с деревьев облетели, а земля была чёрной. Монументальное здание бывшего дворца сияло жёлтым фасадом на этом унылом фоне. «Русский Императорский музей», – прочитал сыщик вывеску над входом. Соня, конечно, умоляла его обязательно посетить Эрмитаж и Кунсткамеру. Что ж, для них ещё найдётся время. А в музее по крайней мере можно согреться после долгой прогулки.

Митя неторопливо бродил по пустынным залам, задерживаясь иногда возле некоторых полотен. Да, живописи в этом году у него случилось очень много. Кто бы мог подумать, что он, служащий полиции, вдруг заинтересуется искусством? Был период, когда Митя смотреть на картины не мог, но сейчас они вызывали лишь мимолётную грусть. Теперь, когда на очередном холсте уже не мерещилась новая жертва, можно было гулять по музею как обычный посетитель и рассматривать полотна с позиции обывателя.

Митя прошёл в очередной зал, скользнул взглядом по стенам и вдруг замер. Нет, не может быть. Он подошёл вплотную, не веря глазам, отодвинулся и сел на удачно подвернувшуюся как раз напротив картины кушетку. Ноги вдруг стали слабыми.

Нет, это дело никогда его не отпустит.

На картине была декабрьская девушка из календаря. В ходе расследования Митя заглядывал на последнюю страницу нечасто, будучи уверен, что до неё не дойдёт и убийцу удастся поймать раньше. При этом картину в общих чертах, разумеется, помнил. Но видел только в чёрно-белом варианте, даже не догадываясь, насколько она красочная и яркая.