Визитёр из Сан-Франциско

– Простите, – опомнился Войта. – Я принёс письма на ваше имя, посланные Морлоком в лучшие отели города с тем, чтобы создать впечатление, что он, находясь якобы в Нью-Йорке, по отправленным обратно за «отсутствием адресата» посланиям, понял, где вы остановились. Поскольку не вернётся всего лишь один конверт, который попал к вам.

– Да, я помню, вы мне об этом уже говорили. Но, эти письма он тоже сам развозил по отелям?

– Не думаю, – покачал головой Вацлав. – Я бы на его месте послал нарочного во все шесть мест. Можно нанять либо таксиста, либо посыльного.

– А какого чёрта тогда ему надо было возиться со штампами? Зачем так усложнять? Не проще было сразу послать ко мне нарочного? – проговорил миллионер и тупо уставился на собеседников.

Ардашев и Войта недоумённо переглянулись. Последний тряхнул головой и сказал:

– Пожалуй, мистер Баркли, вам надо завязывать с выпивкой.

– Что вы хотите этим сказать? – гневно сузив глаза, спросил американец.

– А то, – горячился Войта, – что мы уже вам объясняли триста пятьдесят шесть тысяч восемьсот сорок пять раз, что все эти выходки Морлок делает лишь ради того, чтобы убедить вас или полицию, или частного детектива, что он не в Праге, а в стране индейцев, небоскрёбов и итальянской мафии. Он очень не хотел, чтобы вы догадались о его прекрасной осведомлённости о дате вашего отъезда и места назначения. Скорее всего, он плыл с вами одним и тем же пароходом. Но он не мог предположить, что мы его раскусим и что мне, в нарушение всех почтовых правил и инструкций, отдадут на Главпочтамте его письма, посланные в отели. Он думал, что мы ограничимся лишь телефонированием в гостиницы. И, получив от них ответ, что письма отправлены назад за отсутствием адресата, успокоимся, думая, что Морлок таким образом выяснял, где вы поселились, и, стало быть, он находится в Нью-Йорке, а не в Праге. По-моему, это было бы понятно любому малограмотному американскому шерифу.

– Мистер Ардашев, у вас не найдётся кольт сорок пятого калибра и бутылка виски? – с серьёзным видом, осведомился бизнесмен и добавил: – Кольт мне необходим, чтобы немедленно прикончить вашего помощника-грубияна, а виски, чтобы потом помянуть его грешную душу.

– Девятимиллиметровый «Браунинг» и «Мартель» вас устроят? – улыбнулся Ардашев.

– Вполне. Но можно обойтись и без пистолета. Только тогда придётся вновь подводить вперёд часовую стрелку, – сострил Баркли.

– Не беда.

Клим Пантелеевич достал из шкафа бутылку коньяку, наполнил три рюмки и, улыбнувшись, предложил:

– Прошу, господа.

Американец задумчиво подержал рюмку в руках, поставил на столик и проронил:

– А ведь я с ним разговаривал.

– С кем? – не понял Вацлав.

– С Морлоком, – выдохнул Баркли. – До меня только сейчас дошло, что это он принёс мне письмо в номер, а не коридорный.

– С чего вы это взяли? – спросил Ардашев.

– Коридорный не мог говорить с сан-францисским диалектом, – раздумчиво выговорил банкир и поднялся: – Едем в «Де сакс»!

Не прошло и двух четвертей часа, как по распоряжению метрдотеля в холле лучшего пражского отеля выстроились все десять коридорных. Но того, который передал Баркли пятое письмо Морлока, среди них не было.

Глава 12 Живое облако

Константин Мяличкин мерил шагами камеру, потом садился на железные нары без матраса, неподвижно смотрел в стену, точно на ней разыгрывались кинематографические сцены из американской фильмы, вновь вставал, ходил и опять садился.

«То, что со мной случилось – вполне заслуженный итог последних двух лет, – рассуждал он. – А всё началось в восемнадцатом, когда от безысходности я перешёл к красным. Зачем себя обманывать? Мог бы как другие уехать на Дон и стать плечом к плечу с теми, кто был мне близок и понятен по духу, по вере, по образу жизни. Но нет, я остался. Предложили хороший паёк и почти полковничью должность…»

Бывший царский полковник военной разведки вспомнил, как зимним вечером он пришёл домой с кульком продуктов. Стал выкладывать их на стол, а жена, радуясь и рассматривая колбасу, консервы, сахар и чай, одновременно рассказывала взахлёб, что час назад встретила старую подругу по учительским курсам, которая теперь собирается бежать с мужем в Екатеринодар, чтобы бороться с большевиками. Он – полковой командир, а она будет сестрой милосердия. На следующий день пьяная матросня под видом обыска валилась в их дом и ограбила подчистую, назвав это обыском и экспроприацией. Забрали даже вазы и обеденный сервиз. Муж отдал им всё, лишь бы сохранить жизнь. Она постригла волосы и купила на рынке ношеную одежду, чтобы не привлекать к себе внимания и сойти за простушку. Мужу пришлось продать обручальное кольцо, чтобы выправить документы, потому что на вокзалах чекисты устраивали облавы и поголовные проверки, отыскивая офицеров, которые потом бесследно исчезали.

Он сидел, слушал её и молчал. Потом закурил папиросу. Жена тут же подала ему пепельницу. В гостиную вбежала дочь Анна.

– Ого! Папа, откуда такое богатство? Ты ограбил продуктовый склад? – рассмеялась она.

– Выдали паёк.

– Ты снова на службе?