Вкус к жизни. Воспоминания о любви, Сицилии и поисках дома

Я знаю, что люди заново отстраивают свою жизнь после развода, потери работы, смерти, болезней. Нам уготовано переделывать наши жизни по меньшей мере один или два раза за все время нашего жизненного пути. Я пришла к принятию того, что реконфигурация кусочков моей жизни и как родителя-одиночки все еще горюющего ребенка, и как актрисы сорока с лишним лет, – это нечто, для чего требуется время. И как раз время давала мне Сицилия. Поэтому я оторвала ступни от кровати и поставила их на мраморный пол.

Дни простирались передо мной словно широкое поле. Я опустошила наши чемоданы, пока Зоэла спала сном ребенка, попавшего между часовыми поясами, языками и мирами. Затем я спустилась вниз, чтобы совместно с Нонной выпить первый эспрессо.

Я только теперь толком рассмотрела ее, впервые с того момента, как мы приехали накануне. Она держалась хорошо, была более радостной. Ее улыбка встретила меня как старого друга. Она поставила корзину с фруктами на стол и насыпала сахар прямо в moka caffettiera, пока я расставляла кофейные чашки.

Прежде чем мы успели начать разговор, Эмануэла просунула голову сквозь кружевные шторы, висевшие по обе стороны от открытой входной двери.

– Mi’ nora e tornata. – Моя невестка вернулась, – сказала Нонна, издав гортанный смех, который можно было услышать даже через два дома от нас. Слово «невестка» на сицилийском звучит как «nora» или «nura», что для меня созвучно с итальянским словом «onore», означающим «честь». Это давало мне неописуемое чувство тепла, словно я каким-то образом проявила к ней почтение.

Они с Эмануэлой пошептались какое-то время про статую Мадонны, расположенную на въезде в город. Из того, что я смогла понять, ее необходимо было почистить и украсить свежими цветами. Им казалось, что оставить ее стоящей среди поблекших после зимы пластиковых цветов будет проявлением неуважения.

– Но сначала позавтракайте. Я собираюсь за хлебом. Сколько буханок тебе взять?

– Две, которые длинные. – Нонна дала ей два евро, которые перед этим достала из тайничка под вазой с гвоздиками, что стояла рядом с фотографией Саро и его отца. На этом Эмануэла повернулась и исчезла почти так же быстро, как и появилась.

Мы с Нонной обсудили события наших жизней, которые произошли после того, как мы последний раз сидели вместе: ее кровяное давление, мой сад в Лос-Анджелесе, работу. Мы каждую неделю разговаривали по телефону, как и прежде, но перебирание новостей заново вживую делало их опять свежими и новыми. Я умоляла ее докладывать мне о каждой новой сплетне, развлекать меня рассказами о местных политиках, говорить о том, кто болен или сидит взаперти. Рассказывая мне о своем мире и слушая отрывки о моем, она чувствовала себя лучше. Нам обеим хотелось убедить другого в том, что мы в порядке. Что мы тащим себя вперед.

– Тот фильм, сниматься в котором я отправилась в Атланту, выйдет этой осенью. – Я знала, что она никогда не посмотрит «Тупой и еще тупее» или какую-нибудь другую из моих работ за прошлый год. Она определенно не имела ни малейшего понятия о том, кто такой Джим Керри.

Она слушала внимательно. Для нее моя работа актрисы была волшебством, словно каждую свою роль я вытаскивала как кролика из шляпы. Уровень безработицы на Сицилии был таким высоким, что сама мысль о том, что я работаю – даже если она не могла полностью понять, чем я занимаюсь, и не могла описать это незнакомым людям иначе, чем «она работает в обстановке фильмов», – все равно мысль об этом приносила ей удовлетворение.

Она скрестила свои мягкие, мясистые руки на груди и посмотрела на календарь со святыми, висевший на кухонной стене.

– Следом за здоровьем идет работа, и хорошо иметь и то и другое. – Затем она сняла одну из домашних туфель, чтобы дать ноге отдохнуть от кожаных ремешков, которые оставляли на подъеме ее ног следы. – А школа, ты в состоянии платить за школу Зоэлы?

Я подумала, она хочет спросить, как у Зоэлы обстоят дела со школой. Но она быстро переходила к более практичным вещам. Еще будет время обсудить чтение, письмо и арифметику.

– Mi arrangio, – ответила я. – Я справляюсь.

Это было правдой, я справлялась. Моя финансовая стабильность зависела от непрерывного потока новых предложений о съемках, остатков выплат от предыдущих работ, оставшейся части маленьких выплат по страхованию жизни Саро, которую я использовала для больших внезапных трат и во время неизбежных спадов в моей работе, и, наконец, от сокращения объемов его медицинского долга. Бесспорно, это было хождение по грани. Но я бывала в ситуациях и похуже. У нас по-прежнему был наш дом, я по-прежнему могла водить Зоэлу в ту же самую школу. Мы не пострадали от тех второстепенных потерь, с которыми сталкивается такое большое количество овдовевших семей. Я перечислила то, чем была благословлена, и скрестила пальцы.

Затем я спросила у нее, как идут ее дела.