Вкус к жизни. Воспоминания о любви, Сицилии и поисках дома

Я не была на городском кладбище целый год. В этом году я начала новую традицию: приносить с собой камень всякий раз, как я туда прихожу. Еще в Лос-Анджелесе я набрела на книгу «Слова – это камни: Впечатления о Сицилии» Карло Леви про Сицилию и несгибаемый дух обычных людей по всему острову. У Саро в коллекции, которая хранилась в нашей гостиной, была эта книга. Заголовок напомнил мне, что когда Зоэла была младенцем, Саро проводил с ней время на пляже, выискивая камни. Одни из них по форме напоминали сердце, другие – саму Сицилию. В течение всех лет после его смерти она и сама это делала на каждом пляже. Прошлым летом на Сицилии она нашла камень в виде сердечка и написала на нем «Я люблю тебя». Затем я отнесла его на кладбище по ее просьбе. Теперь я хотела принести новый камень, и я представляла себе, как со временем, после многих посещений, там соберется коллекция – немного похоже на еврейскую традицию приносить камни к могилам любимых. Я была уверена, что найду подобный камень, идя по дороге к окраинам города.

Я начала с первой улицы города и медленно пошла вниз по мощеным дорогам. Было воскресенье, почти время ланча, едва ли подходящее время, чтобы отправиться в подобное паломничество. У всех окна и двери были плотно закрыты, чтобы защититься от жары. Безжалостное летнее солнце стояло высоко в небе.

На Сицилии иногда поднимается внезапный ветер, порывы которого сухие, резкие и несущие с собой воздух с гор Северной Африки. Он называется сирокко. И хотя я пережила два сирокко-лета, в этот день все было по-другому. Он был нежнее и почти не нес с собой пыли. Не было песка, покрывающего машины, а его порывы не разбрасывали зерно на много километров вокруг, с успехом уничтожая посевы.

Спускаясь вниз, я проходила улицу за улицей из прилегающих столетних конюшен и хлевов, каменных построек, которые с ходом времени эволюционировали в скромные оштукатуренные дома. Внутри за их стенами были комнаты, где рождались семьи поколение за поколением. Я спустилась ниже, пройдя мимо здания заброшенного зернохранилища, служившего когда-то Саро комнатой начальной школы. Еще дальше я миновала прекратившие свое существование городские фонтаны, где его бабушки набирали воду для стирки, приготовления пищи и для того, чтобы их мужья могли выкупаться, вернувшись домой после рабочего дня, проведенного на полях. Я пересекла городскую площадь, куда выносили сушиться томатную пасту. С каждым моим шагом вниз прошлое и настоящее отделялись друг от друга без малейших усилий, а затем снова сливались воедино. Горячий воздух был тяжел от жасмина и эвкалиптов.

Я прошла мимо ступенек, ведущих в церковь. Я поздоровалась с мясником, пекарем, сыроваром. Я прошла мимо мула, привязанного к дереву, он скреб копытами около низкорослой пальмы. Его хвост хлопал, убивая мух. Пока я шла, город начал убывать, открываясь полям, которые разворачивались в сторону находившегося поодаль ущелья. Я разглядывала византийскую паутину из полос возделанной земли, передающихся по наследству, бедной почвы, которая на протяжении столетий требовала тщательной обработки. И по-прежнему земля выплевывает дикий фенхель, миндаль осыпается с деревьев, а каперсы непрошено вырастают из-под камней. Фенхель и сухой ветер Северной Африки сопровождали меня в этом паломничестве.

Когда я пришла, мне не потребовалось много усилий, чтобы открыть железные ворота кладбища. Так же легко, как подобрать книгу. Словно я оказалась там, чтобы перечитать определенные главы, в которых сюжетная линия моей старой истории закончилась, а непредсказуемая новая началась.

По другую сторону ворот солнце было спрятано за стенами, а воздух был прохладнее. Коридоры мраморных стен давали мне тень. Они укрощали ветра, приходившие с моря. На мгновение все лето исчезло. Это могла быть весна или осень. Этот вход на кладбище был местом вне сезонов. Единственное, что можно сказать наверняка, это то, что на кладбище я была женой, вдовой, любимой, которая провезла прах мужа через полмира, потому что он попросил.

Я уходила вглубь от ворот и улыбалась, задумавшись над тем, предвидела ли этот момент какая-то часть мужа, поэта – шеф-повара, который по-прежнему занимался со мной любовью, пока я спала. Представлял ли он меня, надушенную сицилийским летом, идущей по камням предков, чтобы добраться в это место на краю его города. Его легкий смех зазвучал у меня в голове. Он знал. Он хотел, чтобы я сделала именно то, что я делала сейчас. Он хотел, чтобы я стояла среди мрамора, сглаженного временем, и чтобы снова нашла его здесь, у подножья предгорного поселения. Он хотел, чтобы я нашла его на острове в сердце Средиземноморья.