Вкус к жизни. Воспоминания о любви, Сицилии и поисках дома

Папа утверждал, что говорит на трех иностранных языках: португальском, суахили и «восточнотехасском». Это было давнишней семейной шуткой. Он заявлял, что выучил португальский во время путешествий со Стокли Кармайклом в Мозамбике, в Анголе и Гвинее-Бисау; суахили – помогая борцам за свободу в 1974 году в Танзании; а «восточнотехасский» – собирая хлопок на полях возле усадьбы своих дедушек и бабушек. Все члены семьи были согласны с тем, что он мог едва связать два слова на любом из этих языков в лучшем случае. За исключением «восточнотехасского», конечно. В нем он ориентировался как рыба в воде.

– Папа, я бы чувствовала себя намного лучше, если бы ты просто нанял водителя, который довезет вас из аэропорта. Ориентироваться на Сицилии – настоящее испытание. Честно, она не предназначена для туристов или не-сицилийцев. Давай я поговорю с твоим трэвел-менеджером.

– Да, Джин, пожалуйста. Давай сделаем так, как проще. – Обри была чувствительным Инь в противовес его авантюрному Ян. Она продолжала: – На самом деле, Темби, мы позвонили, потому что мне надо знать, какие подарки можно привезти для Нонны, Франки и Косимо.

Дарить подарки было коньком Обри. В другой жизни она могла бы открыть бизнес, покупая невероятно ценные подарки людям из жизни других людей. Она обладала одним из редких умений, таких как диапазон голоса больше пяти октав или умение жонглировать огнем, ходя при этом на каблуках. А это было умением, которого не хватало мне. Ей хотелось, чтобы моя сицилийская семья знала, как сильно техасская семья любила Саро и ценила их гостеприимство. Я пробежалась по списку возможных вариантов для моих племянниц, шурина и невестки. Затем добралась до Нонны.

– Привези ей что-нибудь для дома. Что-то такое, что почтит память ее сына. Это все, чего она бы хотела. И еще, может, черный шарфик.

Это звучало расплывчато, и я чувствовала себя опозорившейся в том, что до сих пор не смогла выяснить, что можно подарить женщине, которая сейчас была мне словно вторая мать.

В разговор снова вмешался папа:

– А еще мы приезжаем в утро твоего дня рождения. Чем ты хочешь заняться, чтобы отметить?

– Ох, пап. Я не знаю.

Я правда не знала. Это был не только мой день рождения, но и моя годовщина. Два жизненно важных события, навеки соединенные. Теперь, через девятнадцать лет после моей свадебной церемонии во Флоренции, мои родители и семья Саро снова будут вместе на годовщину того дня, в который мир различий и недоверия удержал их порознь. Теперь они будут вместе, но без того человека, для которого их совместное пребывание, в особенности на Сицилии, значило так много.

Лето было сезоном заготовки соусов. В воздухе пахло дымом и томатным соусом. По всему городу сушились пустые темно-зеленые стеклянные бутылки из-под минеральной воды и коричневые из-под пива; их расставляли на стеллажах и в ящиках на тротуарах перед домами и magazzini – подвалами и местными гаражами, в которых держали тракторы, сельскохозяйственное оборудование и котлы для традиционного приготовления томатного соуса. Томаты, визитная карточка лета, темно-красные сливки сорта «San Marzano» прямо с полей шли на приготовление соуса, как это делалось на протяжении многих поколений. Хранилища и погреба по всему городу скоро должны были заполниться выстроенными в линии бутылками с соусом, чтобы помочь обитателям пережить зиму. Сицилийцы говорят: «Величайшая радость – знать, что в самый разгар зимы ты можешь открыть бутылочку и приготовить пасту со вкусом лета».

Нонна не готовила соус с тех пор, как умер Джузеппе, – шесть лет. Ее столетний медный чан стоял, завернутый в шерстяное одеяло, рядом с инструментами Джузеппе для нарезки артишоков и развешивания чеснока в комнате, похожей на чердак, которая находилась между черепичной крышей и вторым этажом ее дома. Она предоставила Косимо и Франке заниматься заготовкой соуса. Каждый год они готовили количество, достаточное и для нее тоже, от тридцати до сорока литровых бутылок. Но этим летом рабочий график Косимо не предоставлял возможностей для заготовки соуса в ближайшие две недели после того, как я должна была вернуться в Лос-Анжелес. И потому этим в тот день занимались ее кузины в начале улицы Виа Грамши.

В то утро за столом во время завтрака Нонна проследила, чтобы Зоэла не выбросила маленькие бутылочки из-под своего грушевого и персикового сока. Она собиралась помыть их, прокипятить, а затем спрятать.

– Мы можем использовать их для соуса. Эти маленькие бутылочки отлично поместятся в твоем чемодане. И они рассчитаны как раз на обед для двоих. Когда ты придешь домой с работы – откроешь одну, и у вас с Зоэлой будет еда.

Она продолжала:

– Я делаю то же самое и для себя. Маленькие бутылочки – это то, что мне нужно с тех пор, как я живу одна. Если ты хочешь посмотреть, как его делают, отправляйся к Нунции попозже сегодня днем. И возьми Зоэлу.

Я подозревала, что Нонне нравится мысль о том, как Зоэла проведет время вместе с одной из ее кузин, живущих на главной улице, пролегающей через весь город.