Вкус Парижа [Литрес]

Приближался полдень, когда к нам грозился нагрянуть инспектор Валюбер.

Ровно в двенадцать на пороге возникли запылённый серый костюм, котелок и толстые роговые очки, под которыми прятался инспектор.

– Рутинный опрос свидетельницы, – пояснил он с равнодушной усталостью, после чего весьма дотошно расспросил Елену о вчерашнем вечере. – Мадам, вы курите?

– Очень редко.

– А какие сигареты?

– «Лаки Страйк».

– Окурок «Лаки страйк» нашли под мостом Турнель.

Я разозлился:

– Извините, инспектор, весь Париж усыпан такими окурками. Он мог валяться там уже вечность!

– Он был свежим. От него ещё пахло табаком.

– Кто угодно мог, проходя, швырнуть его – хоть с моста, хоть с набережной.

– Окурок был раздавлен каблуком. Кто-то выкурил его, стоя под самым мостом.

– Инспектор, если на то пошло, то вчера мадам Люпон курила именно «Лаки Страйк». Интересно, встречались ли в криминалистике случаи сговора между женой и любовником с целью убийства опостылевшего мужа?

– Вы полагаете, следствие не проверило эту гипотезу? Консьержка засвидетельствовала, что месье Бартель пришёл в гости к мадам Люпон в восемь вечера и оба оставались в квартире до половины двенадцатого. Соседи тоже видели, что его мерседес всё это время стоял напротив её дома.

– Вам не кажется, что такой своевременный и откровенный визит смахивает на попытку создать алиби? Что если это было заказное убийство?

– Если бы мадам Люпон или Бартель воспользовались чужой помощью, они бы рисковали шантажом. К тому же после ужина месье Люпон и вся компания собирались в дансинг на Монмартр. Как мог наёмный убийца предвидеть, что Люпон выбежит в одиночку за вашей женой и спустится к реке? И разве он оставил бы свою жертву в живых? Нет, весь мой профессиональный опыт говорит, что это не заказное убийство. – Инспектор повернулся к Елене и вдруг, блеснув стёклышками очков, спросил: – Могу я взглянуть на ваш пистолет?

Значит, не поверил мне.

Елена приподнялась с кресла, я поспешно надавил на её плечо:

– Я уже вчера сказал, что у нас нет никакого оружия.

Валюбер хмыкнул:

– Мне кажется, мадам Ворони́н думает иначе.

– Моя жена плохо понимает французский.

Но Елена всё поняла моментально. Вскинув на меня удивлённые глаза, подыграла:

– Мы же привезли из Тегерана папин парабеллум? Нет? – Повернулась к инспектору: – Я думала, муж взял его с собой.

– Конечно, нет, дорогая. Невозможно было волочь с собой эту ржавую пушку. – Её находчивость и восхитила, и встревожила меня. Я пояснил Валюберу: – Покойный отец моей жены был майором Персидской казачьей бригады, от него в Тегеране у нас остался старый девятимиллиметровый парабеллум. Инспектор, судя по вашему вопросу, пистолет, из которого стреляли в месье Люпона, всё ещё не найден?

– Найдём, – заявил Валюбер. – Сейчас водолазы обыскивают дно Сены.

Я искренне желал им успеха.

Затрезвонил телефонный аппарат. Елена махнула рукой:

– Не отвечай. Это газетчики. С утра названивают.

Я всё же снял трубку, оператор сообщила:

– Вас вызывает номер LOU396.

Послышался развязный мужской голос:

– Добрый день, доктор Ворони́н? С вами говорит корреспондент Le Petit Parisien. Мне известно, что Люпон скончался у вас на столе, вы были с ним его последние минуты. Вы можете рассказать нашим читателям о его кончине? Он назвал своего убийцу?

Я сформулировал свой ответ взвешеннее дозы сильнодействующего лекарства:

– У меня нет права делиться с газетами последними словами умирающего пациента.

– А ваша жена?..

Я вернул трубку на рычаг. Валюбер, конечно, тут же вцепился в меня:

– Что вы имеете в виду? Какие слова умирающего пациента? Люпон всё-таки что-то смог сказать?

– Это просто маленькая месть газетчикам, инспектор. Мы же с медсестрой Тома уже объяснили, что больной только невнятно что-то прохрипел, но никто из нас не сумел распознать в его всхлипах никакого имени. – Я выудил из кармана и протянул инспектору найденный обрывок ткани с пуговицей: – Зато на рассвете я подобрал вот этот клочок на рю Кардинал Лемуан, метрах в двадцати от входа в «Ля Тур д’Аржан».

Он повертел клетчатую ткань грязно-горчичного цвета в руках:

– Вы думаете, у этой пуговицы есть связь с убийством Люпона?

– Стоит проверить. Может, Люпон содрал её с пиджака своего убийцы.

– А может, она валялась там уже целую вечность, – язвительно повторил мои слова Валюбер.

– Нет, инспектор. Окурок может валяться, но это заметная и добротная пуговица, хоть и потёртая. Посреди тротуара она сильно бросается в глаза, я нашёл её до рассвета. Утром кто-нибудь непременно подобрал бы её. Но это ещё не всё. Гарсон в кафе напротив упомянул, что сегодня утром на этом самом месте рыскал высокий, худой, сутулый очкарик. Он что-то упорно разыскивал, но так и не нашёл.

Инспектор спрятал пуговицу в карман:

– Да, гарсон звонил в Сюрте. Мы уже допросили месье Додиньи.

– А, так это был Додиньи? Я никогда его не видел. Он вроде яростный оппонент Люпона. И что он вам рассказал?

– Месье Додиньи вчера вечером был в театре Сары Бернар на премьере балета «Кошка».

– Он был с кем-то?