Владения

— Вы шутите. Вам, наверное, просто некуда деться?.. Извините, — сказал он через минуту, сообразив, что сказал глупость. — Но сейчас молодежь так редко собирается в чайхане…

— Зеленый чай очищает мозги, — высказал я свои наблюдения.

— Может быть. Но сам я всегда пью черный. Привычка.

— Зеленый чай делает человека мудрым, — сказал я. — Это мои личные наблюдения. И еще, — сказал я, — зеленый чай облагораживает человека с ног до головы.

— Держи свои наблюдения при себе, — сказал Олег.

— Что-то я вас раньше не видел здесь, — сказал Сафар, перевязывая на голове полотенце.

— Мы всегда пили на Шайхаитауре. Я имею в виду последние два месяца. А до этого на Урде, на Садаре, на Болгарских огородах, пили у десяти тополей, мы везде пили.

— Эту чайхапу тоже должны снести к концу лета, — сказал Сафар и встал. — Так что пейте пока. Я здесь бываю до трех ночи.

— Спасибо, — сказали мы. Это было преимущество. Чайхана на Шайхаитауре закрывалась почти всегда в час ночи.

На следующий день Олег привел в чайхану свою дочь, семилетнюю Лену. Он шепнул мне:

— Скажи, старик. Ты должен быть, как и всякий писатель, наблюдательным.

— Что тебе сказать?

Я посмотрел на Лену. Она сидела тихо и смирно, рядом с Игорем.

— Она играет на скрипке. И еще она рассказывает мне сказки. У моей дочери очень благородная мать. Ты видишь, слепец, на лице ее благородные черты?

— Вижу, — сказал я, — но она еще совсем юная.

— Дядя — самый талантливый молодой писатель, — сказал Олег Лене. — Он напишет для тебя сказку. Садись к нему поближе.

— Пусть она сидит со мной, — сказал Игорь. — Так ей будет веселее.

— Нет, пусть он расскажет ей сказку. Попроси дядю, Ленусь.

— Дядя, — сказала Лена, — расскажите, пожалуйста, сказку.

— Что вы пристали к нему? — рассердился Игорь. — Он не знает никаких сказок. Правда же, ты не знаешь никаких сказок, Али?

— Не знаю. Я ничего не знаю. Дайте мне спокойно попить чай.

— Смешной дядя, — сказал Олег Лене. — Он пишет об узбеках по-русски. Все у него думают и говорят по-русски, и даже дети у него сидят на горшках по-русски.

— Остроумно, — сказал я.

— Тебе нравится здесь, Ленусь? — спросил Олег.

— Нет, папа.

— Нет? Почему?

— Здесь все спят.

— Я же говорил вам, — закричал Игорь, — вы терроризируете ребенка.

Сафар принес Лене сдобную булочку. Сел и начал внимательно смотреть, как она ест.

— Сегодня чай совсем замечательный, — сказал я. Сафар молча улыбнулся.

— Мне сказали, что вы писатель, — сказал он. — Это правда?

— У меня еще нет ничего дельного.

— Я тоже когда-то мечтал стать писателем. Но потом, когда столкнулся с одним из них поближе, у меня отпала охота.

— Сейчас все пишут, — сказал Олег. — Моя дочка тоже сочиняет стихи.

— Сегодня вы все шутите, смеетесь. Что-нибудь случилось? — поинтересовался Сафар.

Как-то мы сидели в чайхане и разговаривали с Сафаром, пили чай, закусывали лепешками и смотрели на красных рыб между корнями деревьев.

— Вертинский! — крикнула из окна редакции секретарша редактора. Мы застыли. Когда она так кричит, значит, что-то неладное. И вообще, когда кричала эта желчная старушка, получалось что-нибудь неладное.

— Вертинский! — крикнула секретарша редактора. — К самому главному!

Игорь встал и пошел к выходу, и все время оглядывался и жалобно смотрел на нас.

— Что-нибудь случилось? — прервал молчание чайханщик.

— Да, — сказал я.

Сидели мы долго, а Игорь все не возвращался. Потом Олег догадался. На стене висел телефон-автомат, и он набрал номер редактора.

— Иван Иванович, — извините, это Строганюк. Что-нибудь случилось с Игорем?.. Понимаю, — сказал он и осторожно повесил трубку.

— Игорю дают квартиру, — сообщил он.

— Честное слово? — Я набрал номер редактора и сказал:

— Простите, это Нуров. Это правда?

— Да, я добился для него квартиры.

— Спасибо, — сказал я и повесил трубку. Постоял немного возле автомата.

— Старики, — сказал я, возвращаясь к Олегу. — Ставлю сорок чайников в честь…

Наконец Игорь вернулся и виновато сел на край кровати.

— Ставлю сорок чайников, — сказал я.

Мы выпили не сорок, а десять чайников, больше не шло. Меньше всех почему-то пил Игорь, хотя всегда он пил в два раза больше нас. Он был толстяк, и летом внутри у него все горело.

— Поздравляю, — сказал чайханщик Сафар. — Это хорошо. Будете жить в собственной квартире. И наконец сможете забрать жену из гостиницы. И наконец она сможет родить вам ребенка.

Он знал все о нас, этот Сафар. Все чайханщики Ташкента знали о нас все.

Мы молчали, смотрели на Игоря и улыбались. А он, идиот, почему-то стеснялся, что ему повезло наконец.

Затем мы отправились смотреть его квартиру. Это были две шикарнейшие комнаты с красивыми обоями, затем была кухня с газовой плитой и удобный туалет с блестящим писсуаром и ванной.

Игорь ходил молчаливый и стеснялся, толстый дурак…

Первым в чайхану пришел я. Поговорил с Сафаром, и он все жаловался на духоту.

— У всех горит внутри, все пьют и пьют. Я просто забегался.

— Торговля, значит, идет отлично?

— Да, но я устаю очень.

Затем пришел Олег, и Сафар, как всегда, поставил перед нами три чайника кок-чая.