Владимир Этуш. Старый знакомый

Золотовицкий: Можно говорить об этом долго. Вам не кажется, что мы топчемся абсолютно на месте? Другое время, другая формация… Нам надо заменить интернет. У меня взрослая дочь, которой 23 года, студентка театрального института. Может, они и слышали, может, они и ходят когда-нибудь в Дом актера, но площадки для того, чтобы они что-нибудь экспериментировали… Другого качества должна здесь быть организация. Не качества отмечать здесь дни рождения, юбилеи… Это безусловно. Другого творческого качества. И в этом смысле можно долго критиковать Льва, но там происходят всякие фестивали, начиная со студенческих и заканчивая бывшими дипломными работами московских театральных институтов. Блестяще оборудованный театральный зал. Жить только тем, что отчитываться за вечера памяти талантливейших людей, наших друзей, живущих и ушедших, – мне кажется, что это расточительство. И чем дальше, тем больше. Сначала зарплаты, потом Дом у нас заберут, арестуют. Скажут, идите там в сарайчик отмечайте свои юбилеи. Мне кажется, надо выработать новую позицию, под это сделать новый устав, под это взять современных менеджеров, которые могут сделать бизнес-центр, что вполне возможно на примере многих театров. Искать спонсоров. И не ориентироваться на рога и копыта и сдавать им помещения. Должны быть люди заинтересованные и творческие, безусловно. Невозможно, чтобы вы все время отчитывались: «А вот у нас прошло двадцать шесть вечеров». Мы все это знаем. Мы сами ведем эти вечера. Это все уже вчерашний день. Вечера останутся, они никуда не денутся, но это не должно быть целью. Очень много у нас интересного творится. Чеховский фестиваль. К этому имеет отношение Дом актера? Нет! Идет фестиваль NET, а он имеет отношение к Дому актера? А почему? Да, была Маргарита Александровна, но все поменялось, в одночасье меняется.

Мне кажется, абсолютно правильную тему Саша начинает. Мы начинаем с разбора каких-то дрязг. Конечно, людям нечем платить. Но должно быть вливание молодой крови. А то есть такое ощущение, что мы сидим здесь чуть обиженные друг на друга. Мы разбираем только, как нам выжить. А это неправильно. Мы найдем, где отпраздновать юбилей. Мы попросим театры. Молодые должны знать, что они могут сюда прийти, у них может быть здесь расписание. В конце концов, устраивать фестиваль «Дом актера». Не юбилей, а фестиваль театральный! Может быть, об этом сейчас поговорить? И это очень серьезный разговор. Кто вам это письмо передал, все знают. Все знают, что здесь творится. И знают, какие тут проблемы. Здесь столько уже глаз, и мы знаем, что это за глаза. Отнимут и будут правы. Потому что у нас денег не платят, сокращают.

Этуш: Это очень тенденциозная речь.

Золотовицкий: Безусловно. Я не отказываюсь от этого.

Этуш: Не имеющая достаточных оснований.

Золотовицкий: Может быть… Но обратно собираться… Слава богу, у нас здесь кворум. Опять обсуждать, как нам свести концы с концами?

Этуш: Минуточку, вы не уловили.

Золотовицкий: Мы сейчас начнем снова в тональности, кто прав, а кто виноват.

Этуш: А вы хотите, чтобы только вы были правы?

Золотовицкий: Нет. Я подхватываю дискуссию. Которая должна сейчас здесь быть, а не отчет о проделанной работе. Мы знаем, чем он закончится. Что все хорошо, а мне не все хорошо. И атмосфера здесь нехорошая. И с людьми разговаривают здесь нехорошо. А от этого у нас и токая тональность. На другой уровень переведем все существование этого Дома.

Этуш: Простите, а кто это нехорошо разговаривает?

Золотовицкий: Руководство с сотрудниками.

Этуш: Вы хотите сказать, что это я? Скажите! Ведь нельзя вот так огульно говорить.

Золотовицкий: Мы не будем сейчас персонифицировать, кто кому нагрубил.

Ульянова: Вы имеете в виду ту историю с Люсей…

Золотовицкий: И с Люсей, и… Я еще раз хочу сказать, что я не хотел про это, я хочу совсем про другое.

Табаков: Сколько времени тому назад умерла Маргоша?

Золотовицкий: Два года будет.

Максакова: Три будет.

Табаков: Извините, я постараюсь на уровне своей компетентности. Когда, царствие небесное ему, Олег Николаевич Ефремов умер, то театр существовал в определенном трудном организационно-финансовом положении. Зал был 41 %, максимальная заработная плата была до 7900 рублей. Прошло два года. И ситуация довольно серьезно поменялась. Я уже не говорю про день сегодняшний. Значит, достаточно времени прошло, как мне кажется, жизни без Маргариты Александровны для того, чтобы изменить ход событий. Не меняется… Не хочу никак квалифицировать, не хочу ни на кого вешать. Но как говорят, так больше не будет. Если мы уже собрались, если мы хотим смотреть в глаза людям, которые нам доверили вот это долженствование. Так нельзя. Это означает, что руководство этого дома должно уйти, и вместо этого должно прийти новое руководство, которое попытается в следующие два года резко изменить ситуацию. Вот и все, это я, так сказать, на основе своего маленького организационного опыта. Третьего не дано.