Владимир Кёппен. Ученый, посвятивший жизнь метеорологии

Никто не был готов к поездке в горы, за исключением четы Хергессель. Кёппен носил соломенную шляпу, темный костюм и ботинки с резиновой подошвой, в которую нельзя было забить ни единого гвоздя. Шел снег, и стоял густой туман, но мы преодолели «гребень» и добрались до горного приюта – хижины Кнорр. Кёппен сразу же лег в постель и сообщил, что он не сможет продолжать восхождение. На следующее утро все вокруг хижины заволокло густым, сырым туманом, но нам телефонировали метеорологи, осуществлявшие наблюдение за вершиной, и они сказали, что наверху нас ждет безоблачное небо. Тогда я предположил, что если мы покинем хижину и поднимемся на несколько сотен метров, то туман останется позади, и сказал Кёппену, что ему не мешало бы подняться над туманом, даже если он и не собирается преодолеть остаток пути до вершины. На это его удалось уговорить. Уже 20 метров спустя мы преодолели завесу тумана: над нами нависло безоблачное и потрясающе ясное небо, дававшее такой обзор, о котором я не мог и мечтать во время прошлых моих вылазок. Теперь Кёппену было не до разговоров о возвращении домой. Наблюдатель спустился с вершины в сопровождении носильщика и избавил нас от необходимости тащить багаж. Без каких-либо происшествий – вокруг был виден свежевыпавший снег – мы добрались до вершины. День выдался просто необычайно живописный. Кёппен немного перекусил и, укрывшись одеялом, до вечера отдыхал на свежем воздухе. Погода стояла холодная, но безветренная, и солнце светило ярко. Небо было столь чистым, что с заходом солнца, казалось, мы точно должны были разглядеть «зеленый луч». Хергессель сказал, что не верит в эту байку. Но остальные, вне всяких сомнений, могли его наблюдать! Не случилось ровным счетом ничего, что могло бы помешать проведенным нами на вершине часам произвести неизгладимое впечатление. После этого мы провели еще один уютный вечер в горном приюте Мюнхнерхаус и на следующий день спустились в Гармиш-Партенкирхен. К вечеру мы – я тогда шел рядом с Кёппеном – приблизились к цели нашего путешествия. Вдруг Кёппен замер и протянул мне руку, сказав при этом: «Я благодарю вас от всей души! Благодаря вам я пережил самый прекрасный день моей жизни!» Это, несомненно, было преувеличение, у истоков которого стояли его впечатления от того замечательного дня. Но тот день и сегодня занимает особое место среди моих воспоминаний, связанных с горами: с вершины Цугшпитце я показал Кёппену, этому великому исследователю, настоящее чудо света – наши горы!