Владимир Лебедев

Лебедев работал в обоих жанрах, но преимущественное внимание отдавал жанру сатиры, более близкому природе его дарования. В этих работах он достигал большой остроты и силы, в них наиболее четко выразились своеобразные особенности лебедевского таланта. С убийственной меткостью охарактеризованы в плакатах основные фигуры вражеского лагеря — Гитлер, Геббельс, Лаваль и Муссолини; каждый из них не раз появлялся в «Окнах ТАСС».

Изображая фашистских вождей, плакатисты военного времени выработали известный стандарт, но Лебедев его не придерживался. О каждом из своих персонажей он сумел сказать нечто самостоятельное. Впрочем, оригинальность его карикатур обусловлена не столько сюжетной выдумкой, сколько неожиданностью живописно-пространственных решений; их источником являлся неисчерпаемый запас живых наблюдений и впечатлений, накопленный и постоянно обновляемый художником.

Он создавал, однако, не только карикатуры, изображающие определенных лиц. В его плакатах мы встречаем метко типизированные образы немецких и финских солдат, итальянских фашистских политиков и французских коллаборационистов. Правда, Лебедев чаще издевается, чем негодует, и лишь изредка возникает в его графике суровая или патетическая интонация. Но представление о лебедевских «Окнах ТАСС» осталось бы неполным, если бы не были названы примеры героического жанра — трагический плакат 1942 года «Не отступай, советский воин!» и два плаката, прославляющих победу: «Двойной удар» и «С кличем „Смерть немецко-фашистским захватчикам!“ Красная Армия наступает на Карельском перешейке» (1944).

Художественная критика 1940-х годов принимала лебедевские плакаты со сдержанным одобрением, отдавая должное мастерству художника, но несколько недооценивая его новаторство и оригинальность. Кажется, один только Д. А. Шмаринов выделил Лебедева из общего ряда московских плакатистов, назвав его «Окна ТАСС» «превосходными по простоте и выразительности рисунка»[78].

^{125. Портрет искусствоведа П. Д. Эттингера. 1943}

В годы Великой Отечественной войны описанная серия плакатов являлась главной работой Лебедева, самой значительной в общественном и художественном отношении. Однако «Окна ТАСС» не могли поглотить всей творческой энергии художника.

Время от времени он отдавал свободные минуты эпизодическим занятиям портретной живописью; в 1943–1944 годах было написано несколько женских и мужских портретов, в том числе портрет искусствоведа П. Д. Эттингера.

Более систематический характер носили работы в сфере иллюстрированной книги, притом не только детской. Еще в эвакуации Лебедев сделал иллюстрации к рассказу А. И. Куприна «Белый пудель». В 1942 году они были изданы Детгизом в Кирове. Но только после переезда в Москву наладилась постоянная связь художника с издательствами.

Лебедев выполнил для них ряд разнообразных работ. Он участвовал в оформлении детских новогодних календарей, делал рисунки к альманахам, в том числе к сборнику стихов и рассказов о Красной Армии (1942), иллюстрировал рассказ В. Г. Короленко «Без языка» в издании Детгиза (1942) и рассказы А. П. Чехова, выходившие отдельными книжками в Военном издательстве Народного Комиссариата Обороны (1944–1945), и оформил одну из книжек Маршака.

Этот список очень невелик по сравнению с тем, что художник успевал сделать за аналогичные сроки в довоенное время. К тому же почти все названные работы принадлежат к числу так называемых «проходных» и не играют существенной роли в развитии книжной графики Лебедева.

Исключение составляют лишь акварельные иллюстрации к сказке Маршака «Двенадцать месяцев», вышедшей в свет в 1943 году и впоследствии неоднократно переиздававшейся.

А. Д. Чегодаев назвал «Двенадцать месяцев» «…одной из самых ярких книжек военных лет, выпущенных Детгизом в превосходном издании, несмотря ни на какие трудности того времени <…> Эта прекрасная славянская сказка, поэтически перевоплощенная Маршаком и рассказывающая в метафорической, но понятной самым маленьким детям форме о непримиримой борьбе добра со злом, — решена была Лебедевым как нарядное, праздничное зрелище, которое одной уже своей красочностью может внушить убеждение в непобедимости добра и красоты. Эти акварели хорошо показывают, как может сказочная книга для самых маленьких детей воплотить дух своего времени, стать незаметно и тайно настоящей остро политической книгой <…> Лебедев сделал всё для него возможное, чтобы превратить скромную книжку в конденсированный запас радости и уверенности: ведь эту сказку должны были читать дети в осажденном Ленинграде, в городах, только что освобожденных от немецкой оккупации…»[79]

Таким образом, во второй половине 1930-х годов развитие книжной графики Лебедева круто изменило свои пути после редакционной статьи «Правды» и вошло на некоторый — впрочем, не очень продолжительный период — в полосу неуверенных поисков новой художественной формы.

^{126. Автопортрет. 1939}