Владимир Ост. Роман

На стук в дверь вышла жена фермера Татьяна. Которая, однако, Осташова не узнала. Тем не менее, выслушав сбивчивые объяснения Владимира о том, что он решил, наконец, откликнуться на предложение ее мужа – Александра Павловича и вот приехал пожить и потрудиться, женщина пригласила его в избу.

– А Саши нет, – сказала Татьяна. – Он поехал в Тверь судиться с председателем колхоза, то есть не колхоза, а – как он теперь называется, я все время забываю, – в общем, колхоза. Ты садись вот сюда, я как раз обедать собралась, поедим.

Осташов занял предложенное место на лавке. Татьяна стала собирать на стол.

– Представляешь, какие паразиты. Они нам предложили коровник отремонтировать и взять в аренду. Коровник-то – одно название, развалился весь. Мы его собрали из руин, коров в кредит купили, и все вроде нормально было. А этот председатель нам теперь говорит, что с нового года аренда новая будет – в десять раз плату поднял. Ну не сволочь?!

Владимир взялся за ложку и пододвинул к себе тарелку супа.

– А как поживает козлик, которого вам из Америки прислали?

– Ой, отлично! Мы за ним ходим, как за ребенком. Здоровый стал. Спасибо фермерше американской. Эта Пикси Рэй, которая его прислала, она просто золото. Мы с ней переписываемся. И она всегда спрашивает, как дела у козлика, и радуется за нас. Бывают же нормальные люди на свете! Не то что этот урод председатель, сам ничего делать не умеет и другим не дает. Там вон на холодильнике возьми письмо от Пикси, если хочешь, почитай.

Владимир приподнялся и взял с холодильника лист бумаги с пришпиленным к нему конвертом. Начал читать: «Уважаемый Александр Павлович! По существу вашего письма на имя Президента Российской Федерации, поступившего для ответа в Госстандарт РФ, сообщаем, что в ближайшее время из-за нехватки средств разработать стандарты на молоко козье и продукцию, вырабатываемую из него, не представляется возможным. Однако напоминаем вам, что подобные работы могут быть проведены при условии оплаты их стоимости вами, либо иными юридическими лицами».

– Это не американское письмо, – сказал Осташов. – Это… что-то про президента и какие-то стандарты. А, вот нашел иностранный конверт. Здесь на английском. Я, честно говоря, английский плохо знаю.

– Ой, извини, я и не спросила, можешь ты английские тексты читать. Мы-то с мужем – свободно. А насчет стандарта и президента, это – так, ты в это не вникай, это ерунда. Пикси, между прочим, тоже своему президенту письмо писала. И представь себе, ответ от самого Клинтона получила. Прямо с его подписью. Когда она козлика нашего из Бостона посылала, как раз Клинтон в аэропорт должен был приехать, ну и там все охранники оцепили. А Пикси опаздывала, и охрана ее пропустила. И она поблагодарила президента за чуткость подчиненных. А он ей, значит, ответил – спасибо вам, уважаемая миссис Рэй, за помощь России. В таком духе, в общем. Она нам даже ксерокс письма прислала. Вот какой у нас козлик знаменитый! О нем президент США знает!

– А, может, за Клинтона его помощники ответили? И факсимиле вместо подписи вниз шлепнули.

– Ну, понятно, что не сам он на письма граждан отвечает. Но ему же, я думаю, доложили, поэтому… ну, не знаю, все равно приятно!

Осташов под говор Татьяны, который он слушал вполуха, с удовольствием доел суп и вплотную занялся котлетами с пюре.

– А как дела у этого мужика, ну, которого Камиль Петрович сюда переселил, когда мы с ним приезжали?

– У Толика-то? У него ничего. Прижился. Раз в месяц позволяем ему напиться – деньги даем в руки. Три дня пьет без остановки, потом – опять человек. Хороший работник, когда трезвый, пашет, как трактор.

Когда закончили обедать, Татьяна села за швейную машинку – занавески на окнах решила обновить.

– Может, пока жду Александра Павловича, что-нибудь сделать? – спросил Владимир. – Дров наколоть, или что-то еще?

– Да нет, не надо. Зимой вообще тут работы немного. Несравнимо меньше, чем в сезон. Ребята справляются.

– Да? Не вовремя, значит, я приехал?

– Ну подожди Сашу. Он завтра или послезавтра вернется, поговорите. А пожить можешь у Толика в избе, у него там есть топчан свободный.

Осташов сильно призадумался. Какова обстановка в избе Толика, он себе мог представить, благо видел квартиру, из которой того переселили. Жить в таком свинарнике? Все существо чистоплотного Владимира восстало против этой затеи.

– Черт! Жалко, что у вас нет телефона, – сказал Осташов. – Так бы я мог хоть позвонить сначала, все выяснить, а потом ехать.

– Да ты не переживай. Вот Саша вернется, и все образуется, он тебе, наверно, найдет работу.

Владимир помолчал, а потом соврал:

– Я вообще-то на один день и приехал, чтобы все разузнать, а оставаться сразу и не собирался. Поэтому я уж поеду, а через какое-то время еще приеду.

В автобусе на пути в Торжок Осташов не переставал удивляться себе. «Нет, ну я точно дебил, – думал он. – Поссорился с Аньчиком и из-за этого решил похоронить себя в какой-то богом забытой дырище. „Пожить можешь у Толика“. Спасибо, конечно. Со всякими алкашами я еще не жил!.. Господи, зачем я сюда поперся?!»