Владимир Ост. Роман

На рейсовый автобус до Твери Владимир снова опоздал. И ему опять пришлось отправиться в студенческое общежитие.

На сей раз за стеной никто не шумел, но Осташов и в эту ночь почти не спал – все размышлял о Русановой, то проклиная ее, то умиляясь всплывающим в памяти ее словечкам, жестам, взглядам, улыбке…

Забылся он только под утро. А уже через час в дверь постучала дежурная, которую он попросил разбудить его к утреннему автобусу.

В Москву Осташов вернулся совершенно разбитым. И дома сразу лег спать, и проспал почти сутки.

Глава 24. Здравствуйте, я вас не понимаю

С высоты птичьего полета был виден всадник, мчащийся на темной лошади по приволью зеленой степи. Рядом неслась тень большой ширококрылой птицы. В том, как эта тень скользила по траве, было что-то от движений ската, стремительно плывущего вдоль морского дна.

Полы длинного синего халата наездника, подкидывались и опускались в такт движениям лошади, и можно было подумать, что он скачет на крылатом коне, который, взмахивая крыльями, разгоняется, собираясь оторваться от земли и взмыть в поднебесье.

Всадник глянул вбок, заметил сопровождающую его тень, поднял свое плоское загорелое лицо с щелками глаз и увидел, что в небе парит орел. Человек не удивился. Во всяком случае, на его суровом монгольском лице не отразилось никаких чувств, и он отвернулся.

Если бы он был столь же зорким, как орел, он бы заметил, что в этот момент грозная птица тоже посмотрела на него – тоже безучастно – и затем снова устремила свой взгляд вперед. И увидела в степи то, что скрывалось от взора всадника за двумя сопками: большую пеструю толпу, дюжину юрт, множество пасущихся поблизости стреноженных лошадей, а также с десяток машин – автобусы и военные джипы УАЗы. Всадник свернул направо и погнал коня в обход ближайшей сопки, а орел продолжал лететь вперед.

– Пап, смотри, орел! – крикнул маленький Володя Осташов.

– О! Точно! – ответил отец; он был в парадной офицерской форме. – Хе, надо же – орел, как по заказу, ешкин кот: сейчас как раз вон тот здоровяк будет танцевать танец орла.

– А зачем?

– Танец орла – это у монголов танец победы. Победитель будет танцевать и радоваться. А его родня и друзья-товарищи будут им гордиться. Понятно?

Володя кивнул. Они с отцом находились в первом ряду обширного плотного людского кольца, внутри которого только что завершилась схватка двух монгольских борцов. Победитель стоял спиной к Володе; кроме мощной, мясистой спины борца Володю чрезвычайно впечатлили и тумбы его ног – ляжки монгола в самом деле были просто-таки лошадиными. Впрочем, второй борец, который стоял лицом в Володе, тоже смотрелся очень внушительно. Фигуры силачей были видны во всей их страшной красе, благо борцовские костюмы состояли только из узких треугольных трусов и открытых курток оригинального кроя: крепкие длинные (по запястья) рукава соединялись на спине лишь полоской материи, грудь и живот были совсем голые.

Из задних рядов к отцу пробился его приятель, тоже офицер.

– Слав, а что, борьба уже кончилась?

– Ну, – ответил отец.

– Эх, япона мать! А я так спешил!

– Нет, ты уже – все, опоздал. А жалко! Как они тут друг друга таскали! Почти полчаса! Вот этот ближний выиграл. А тот, дальний, продул, ему техники не хватило.

– И как проиграл – коленом или рукой до земли дотронулся?

– Дотронулся – это слабо сказано. Что ты! Этот трактор ухватил его за руку и за жопу, ха-ха, в смысле за трусы, потом резко подсел, и на плечах – опа! – поднял его на второй этаж, и оттуда сверху ка-а-ак е… – отец, который по случаю местного праздника Наадом был уже подшофе, посмотрел на Володю и поправился: – Как кинет его вниз – и на все четыре точки его поставил! Чистейшая победа. Редкий случай.

Тем временем откуда-то с противоположной стороны круга послышалась мелодия – заиграли монгольские народные двухструнные скрипочки. Победитель раскинул руки в стороны, а второй борец подошел к нему и в знак признания своего поражения, пригнувшись, прошел под его правой рукой, после чего выигравший схватку начал танец орла. Танец был столь же незамысловат, как и сопровождавшая его мелодия, и заключался в том, что богатырь с раскинутыми руками маленькими шагами-прыжками двинулся в такт музыке вдоль рядов зрителей. При этом он так тяжко топал, что всякий раз, когда его красивые расшитые сапоги с выгнутыми кверху носами выколачивали пыль из утрамбованной, крепкой почвы, Володе казалось, что земля проминается под силачом, как болотный травяной настил. Описав пару кругов, борец остановился, и его обступили с поздравлениями.

Отец тоже подошел к победителю и, улыбаясь, с чувством пожал монголу руку. Борец, заметив Володю, выглядывающего из-за спины отца, чуть наклонился и протянул руку и ему. Ладошка мальчугана утонула в пятерне великана.

– Сайн байна уу, – поприветствовал его монгол.

– Самбайну, – ответил Володя.

Во взгляде борца читалось нерушимое миролюбие и безмятежность, словно не в этих же глазах десять минут назад, во время схватки, сверкали молнии свирепости.

Подергав за руку отца, Володя сказал: