Владимир Ост. Роман

Камиль Петрович и Андрюха беседовали, не обращая особого внимания на стоявшего рядом Осташова. Владимир, меж тем, вспомнил два вчерашних эпизода: во-первых, как во время просмотра этой квартиры в дверь ломился помощник какого-то депутата, крича о том, что готов немедленно купить жилье, и во-вторых, как затем, по пути на фирму, Иван Кукин спросил, не была ли эта сцена спектаклем, призванным раззадорить его, Кукина, покупательский аппетит. Теперь самому Владимиру вдруг показалось, что перед ним разыгрывается комедия – чтобы он не мог проверить подлинность документов.

– Мужики, я все, конечно, понимаю, но как с проверкой документов? – с тревогой спросил Осташов.

– Да это не проблема, – сказал Камиль Петрович и посмотрел на наручные часы. – Поехали! В пару часов, я думаю, уложимся. Андрюха, короче, пока не вернусь, этого козла от батареи не отстегивай.

– А если он в туалет запросится?

– Ведро вон в ванной стоит, принеси, пусть туда… Ну или отведи его на толчок. В общем, как хочешь, но смотри: под твою ответственность его оставляю.

– Пошлите, – сказал Камиль Петрович Владимиру и двинулся к двери. – Я, когда с вами по телефону говорил, думал, что наш Толик надолго ушел в туман, и поэтому говорил, чтоб вы не спешили сюда. Ну а теперь – все! Больше он не смоется.

На «Тоете» Камиля Петровича они довольно быстро объехали нужные адреса. На вид неспешный, этот торговец недвижимостью, тем не менее, управлял своим праворульным джипом весьма агрессивно. На дороге его машина обретала какие-то сверхъестественные возможности. В иные моменты, когда «Тоета» ужом ввивалась в очередной автомобильный затор, Владимиру казалось, что она, словно резиновая, буквально изгибается, чтобы проскользнуть в нужный просвет.

Под впечатлением лихой езды Осташову вдруг представилось, будто он скифский всадник, быстро скачущий по весенней степи. Уже знакомая ему фантазия вмиг поглотила его, и Владимир стал на некоторое время диким кочевником. Себя, несущегося на взмыленном коне, Осташов увидел при этом несколько со стороны: в воображении он наблюдал за собой, как могла бы наблюдать за ним птица, неотступно парящая по-над лошадью. Это было захватывающее зрелище! Вот он мчится во весь дух по густой траве, грива лошади развевается в горячем потоке воздуха, и полощутся за плечами всадника две тугие темные косы.

Осташов задумался над тем, какая именно птица могла бы лететь и наблюдать за всадником. И решил, что – орел. Каковы из себя орлы, а главное, как летают эти тяжелофюзеляжные хищники, Владимир хорошо знал, поскольку мальчишкой в Монголии нередко наблюдал их в естественной природе. Заодно уж в памяти сразу возникли и картинки из детства – как он выхаживал раненного орленка, которого подобрал в степи (чтобы эта кроха размером с курицу не носилась по квартире и не гадила где попало, пришлось сколотить из толстых реек вольер, напоминавший манеж для маленьких детей).

Тем временем видение, действие которого развивалось как бы вне зависимости от мыслей Владимира, продолжалось. Всадник мчался по степи, грива лошади и две тугие темные косы скифа развевались в горячем, плывущем и колеблющемся воздухе. Всадник мчался, а взгляд Осташова, то есть птица, наблюдающая за всадником, вдруг стала отставать, отставать и затем полностью остановилась, зависнув около какого-то куста, мимо которого воин только что проскакал. Ветви куста виделись черными, словно находились, в отличие от всадника, в тени. Всадник быстро удалялся.

Неожиданно меж черных ветвей возник тоже совершенно черный силуэт человека с колчаном, полным стрел, за спиной. Человек закинул руку за плечо, вынул из колчана стрелу. Вот он уже натягивает тетиву, целясь в спину скачущему скифу. Осташов, реальный Осташов, представлявший себе этот фантастический сюжет, неожиданно подумал, что если лучник убьет всадника, то и он, Владимир, тотчас же умрет, прямо здесь, в «Тоете», едущей по асфальтовой дороге. Осташова охватил панический страх. Непонятно, отчего, но эта мистическая связь с судьбой скачущего по степи скифа, оказалась более реальной, чем нынешняя, окружающая действительность. Владимир не сомневался, что гибель всадника в его фантазии будет означать и его собственную реальную смерть. Проклятье! Снова смерть и небытие были так близко, как в неспокойную ночь, когда он размышлял о себе и о том, что будет через сто, тысячу, десять тысяч лет…

С огромным трудом Владимиру удалось вынырнуть из видения. Он стал усиленно, во все глаза глядеть по сторонам, заставляя себя отмечать все детали и особенности попадавшихся на пути домов, машин, пешеходов – только бы удержаться в реальности, только бы не вернулось опять видение, в котором черный лучник готов в ближайшее мгновение выпустить смертоносную стрелу…

Вскоре машина остановилась у какого-то официального крыльца.

– Ну, приехали на первую точку, – сказал Камиль Петрович. – С тобой все в порядке?

– Да-да, – ответил Осташов, вытирая пот со лба. – Да.

Дело делалось своим чередом.