Владимир Шаров: по ту сторону истории

Наконец наступило его время. Он вышел к столу, рядом сел Маттиас Якоб, и они начали чтения. Отрывки были сильные: про корабль бегунов, о козле отпущения, о принудительной «свадьбе» на площади во время Гражданской войны, пара коротких кусков, связанных непосредственно с семьей Гоголя, с «Мертвыми душами».

В зале было тихо. Как потом сказала мне одна очень милая преподавательница славянского семинара (Катя Зонненвальд), которая и руководила переводами текстов на факультете, «от Владимира как будто шла какая-то теплая волна, он очень располагает к себе, ты чувствуешь, что имеешь дело с кем-то необычным, большим, но дистанции нет…»

Читал Володя отстраненно, как будто публики не было, читал для себя, как читают поэты. Сам текст был для него важнее публики. Еще его чтение напоминало мне чтение в синагоге. Можно было также сравнить его с камланием шамана в начале транса. Он настолько был погружен в текст, что окружающего для него не существовало. Присутствующие сидели тихо. Маттиас Якоб читал по-немецки, перехватив у меня инициативу модерирования. Опять Катя Зонненвальд: «И сама личность Шарова, и его тексты производят впечатление чего-то непривычного, неизведанного».

Задавали вопросы, но немного. Про Крым и Путина вопросов не было. Они были неуместны.

Фрау Шахадат обратилась к Володе последней: «Для кого вы пишете? Кто ваши читатели? Ваши тексты очень сложны. Есть ли вообще у вас читатели? Я наблюдала за моими студентами – они вас не понимают».

Володя как-то вдруг растерялся, осунулся, стал оправдываться. Неожиданно вступился Маттиас Якоб: «И Пауля Целана читают и понимают не все».

Закончилось все очень радостно. Подходили студенты, что-то спрашивали. Володя подписал несколько книг, которыми запаслись русскоязычные слушатели. Подарил книгу фрау Шахадат, Маттиусу Якобу. Жалко, что не хватило книги Кате – ведь это она со студентами делала часть переводов. Наши друзья остались очень довольны. Все еще немного постояли перед Brechtbau, обсуждая выступление. Я расслабился: все позади, можно «пойти пить кофе».

Ириша сказала, что у нее готов обед, а в Бебенхаузене мы ничего в это время заказать не сможем. Решили ехать обедать домой.

С нами поехала наша хорошая подруга Инга Кнопп. Инга – преподаватель русского языка с многолетним стажем. Говорит по-русски с едва уловимым акцентом. Объехала сама или с русскими друзьями самые интересные уголки России. Бывала в Вологодской, Архангельской области, Владимирской, Псковской, Новгородской. Жила неделю на Соловках. Хорошо знает Москву, Питер. Глубоко знает русскую литературу и искусство. Она переводила два фрагмента из Володиной книги на немецкий. Последние четыре года, перед выходом на пенсию, преподавала немецкий в Ташкенте. За это время объездила Среднюю Азию и западную часть Китая.

Они немного поговорили с Володей о Средней Азии, где проходила часть жизни Коли, главного героя романа «Возвращение в Египет», и где Володя работал в экспедициях. Особенно Ингу интересовали старообрядцы и сектанты. Володя был в ударе, много и интересно рассказывал, в том числе байки о своем отце. При чтении своей книги и простом разговоре возникало ощущение, что перед тобой два разных Шарова. Чтение – это камлание, самопогружение. Разговор, рассказ, импровизация – бурление, всполохи протуберанцев.

Я заехал за Володей в отель в 8:30. Впереди был длинный маршрут. Ехали по знаменитому пути Святого Якоба через Шварцвальд. Заехали в Хорб, старинный город, где в архитектуре готика переплетается с немецким ренессансом и барокко. Посмотрели нарядную церковь на горе, центральную торговую площадь. Полюбовались панорамой сверху.

В Хорбе несколько лет жил и недавно умер Анри Волохонский – автор слов песни про небесный Иерусалим «Над небом голубым», из которой Борис Гребенщиков сделал популярную интерпретацию. Мои попытки рассказать Володе об этом окончились неудачно. Гребенщиков его в тот момент не интересовал.

За обедом как-то незаметно перешли на «ты», периодически возвращаясь на «вы». Совершенно исчез барьер, как будто мы знали друг друга годы. Заговорили опять о «Возвращении в Египет». Володя спрашивал, что мне в книге не понравилось. Я сказал, что мне мешало сосредоточиваться обилие адресатов для писем и что женщины в этой и других его книгах недостаточно женщины для меня. Его это заинтересовало, и мы стали дискутировать.

В 18 часов я привез Володю в гостиницу и предупредил, что в 19:30 мы с Ириной зайдем за ним и вместе отправимся на концерт. В 19:45 мы были у собора, где нас уже ждала наша приятельница – Беатриче с билетами. Исполняли Баха и Генделя. Акустика и исполнение были прекрасны. Готические своды величественны. Люди сидели, погруженные в гениальные звуки музыки. Учителя, врачи, профессора, студенты, прихожане этого собора, простые горожане… Мы сидели на балконе. Володя как бы и не слушал, рассматривал публику внизу. И тихо спросил: «Как народ, который создал все это, мог пойти за Гитлером?» Я ответил коротко: «Это слишком сложно. Завтра поговорим».